Контракт на наследника. Дина Данич
изменилось буквально через пару дней. С самого утра зарядил дождь, и пойти погулять в сад было невозможно. Оставалось только тоскливо сидеть у окна и ждать. Либо же идти дальше осматривать дом. Я уже нашла библиотеку на первом этаже, гостиную, да даже спортзал обнаружился. А вот по второму этажу пока еще не “гуляла”.
Так что после обеда, когда смотреть на дождь стало уже невыносимо, решила пойти посмотреть. Однако здесь оказалось куда менее интересно. Я бродила между комнат, которые в большинстве своем оказались просто гостевым спальнями.
Уже хотела бросить это занятие, вернувшись к себе, когда за одной из дверей внезапно обнаружилась… детская.
Я замерла на пороге и медленно осмотрелась. Комната была выполнена в нежно-голубых тонах. Оно и понятно – у Сабурова же сын.
“Это выходило, и мой сын тоже…” – промелькнуло в голове. Хотя признаться, пока я ничего не ощущала по этому поводу, кроме растерянности.
Медленно прошла вглубь детской, разглядывая обстановку. Было видно невооруженным глазом, что обставляли комнату со вкусом и желанием сделать хорошо. Наверное, любой ребенок мечтал бы о такой спальне. Да и чего скрывать – я тоже. В моем детстве такого не было.
На комоде возле стены я заметила несколько фоторамок. Подойдя поближе, увидела, что на каждом снимке был один и тот же малыш: сначала совсем кроха, затем ему уже около полугода, а на последней он уже сам стоял возле кроватки и широко улыбался.
Взяв в руки фоторамку, невольно провела пальцем по изображению, разглядывая малыша.
Он был таким красивым, таким счастливым, что просто не мог не вызывать улыбку.
И хотя ребенок был еще совсем маленьким, уже сейчас было очевидно, что глаза у него были от отца – такие же темные, пронзительные.
Был ли он похож на меня? Сложно было устоять от подобных вопросов. Ведь в нем, как оказалось, текла и моя кровь тоже. Хотя, конечно, я все еще с трудом принимала этот факт.
В голове крутились такие разные мысли и столько вопросов. До этого момента “сын Рустама” был каким-то эфемерным понятием. Теперь же – стал куда более конкретным. А если я увижу его вживую? Почувствую ли я что-то? Смогу ли воспринимать, как часть себя? В этот момент я совершенно забыла о том, как жестко пресек мои попытки отец мальчика. И если честно, то увидеться с малышом мне очень захотелось. Вот только складывалось ощущение, что его тут не было уже давно. Да и я ни разу не слышала детский смех или плач за эти дни. Может, он живет не здесь?
Я полностью погрузилась в свои размышления.
И, как оказалось, весьма зря. Потому что совершенно не заметила, что была в комнате уже не одна.
– Ты что здесь делаешь?! – раздался тихий вопрос, от которого у меня тут же все внутри заледенело…
Медленно обернулась, уже зная, что увижу хозяина дома. И, судя по всему, был тот просто в бешенстве. До этого я думала, что видела Сабурова не в настроении.
Я ошибалась.
Пара шагов, и вот он уже фактически нависал надо мной.
– Я спросил – что ты здесь делаешь?
Он