Контракт на наследника. Дина Данич
хищниками, которые уверенно чувствовали себя в этой среде, где нормально было ходить с автоматом наперевес или с руками по локоть в крови.
Это был их мир. Жестокий и беспощадный. Мир, который был совершенно не для меня.
И вот в этом мире должен был жить мой ребенок?
Я содрогалась от одной только мысли об этом. Однако воспоминание, что Рустам отправил меня вчера в клинику, давало надежду на то, что, возможно, помочь его сыну можно и без зачатия еще одного малыша.
Я до сих пор еще с трудом осознавала, что тот улыбчивый кроха – моя плоть и кровь. Признаться, я была далека от желания стать матерью. По крайней мере, в ближайшее время так точно. Для меня все мужчины казались… лишними в жизни. Я не испытывала рядом с ними приятных эмоций. Хотя умом, конечно, понимала, что в будущем, когда-нибудь, когда я стану нормальной и смогу двигаться дальше, я бы хотела семью, надежного человека рядом.
И уж совершенно точно я не думала, что выяснятся такие вот факты.
Эмиль.
Ребенок на тех фото, что я видела в его комнате, выглядел счастливым и здоровым. И я в который раз задалась вопросом, что же с ним такое. Я и так бы испытывала сочувствие к крохе, но зная, что он фактически и мой сын тоже, никак не могла полностью абстрагироваться.
Мне хотелось еще раз увидеть его. Разглядеть получше. В прошлый раз Рустам слишком быстро нагрянул в детскую.
Весь следующий день я размышляла, стоит ли рискнуть и попробовать снова выбраться в комнату ребенка. Но в итоге желание узнать больше про мальчика победило. Правда, до того, как снова пойти в детскую, я все же расспросила горничную про хозяина дома. Та хоть и неохотно, но все же ответила, что Сабуров уехал до вечера. А затем с каким-то мстительным удовольствием добавила, что уехал он со своей девушкой. Это было настолько забавно, что я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться работнице в лицо. Неужели она правда считала, что мне нужен этот человек? Да я бы с радостью сбежала отсюда.
В общем, в детскую я все же выбралась. Шла, постоянно озираясь и оглядываясь. Было стойкое ощущение, что вот-вот из-за поворота выйдет хозяин дома, и тогда мне точно не поздоровится. Но мое желание разузнать про ребенка было куда сильнее. Да и я все же успокаивала себя тем, что Сабурова не будет до вечера. А я всего на полчасика – быстро осмотреться, и все.
В комнате все осталось, как было. Те же игрушки, те же рамки с фото. Помимо тех трех, что увидела в первый раз, нашла несколько других, стоявших в дальнем углу на этажерке рядом со шкафом.
Каждое новое фото добавляло еще пару штрихов к портрету Эмиля. На одном из них он был на чьих-то руках. Судя по всему, мужских. И я даже знала, чьих именно. Рустам. Это его тату попали в кадр. Эмиль широко улыбался. По-детски счастливо и беззаботно.
Разглядывая фотографии, я невольно задумалась – а мог ли такой человек, как Сабуров, испытывать что-то искреннее и светлое? Хотя бы к своему ребенку.
Любил ли он его по-настоящему? Или же Эмиль был для него просто наследником его империи, тем, кто должен продолжить дело, и прочая чепуха?
Мне сложно было представить, чтобы этот мужчина смотрел