Майнеры. Сергей Милушкин
«вольво», неизвестно какого года выпуска, на вид такая древняя, что вызывала, как хорошо сохранившийся раритет, почтительное восхищение.
Ларин сел за руль, проверил коробку передач, включил зажигание. Машина завелась с пол‑оборота. «Вот это да, – подумал он. – Мой „пежо“ в три раза моложе и то, пожалуй, так не работал». Он ощутил мощное урчание двигателя объемом литра три. Откуда она у тетки, если та на ней не ездила?
Автоматически посмотрел на значок топлива. Почти полный бак. Перевел взгляд на Скокова.
Тот развел руками.
– Ладно. Я ее ремонтировал на досуге. И бензин я залил. Тетка тут не появлялась.
– Для гонок?
Он кивнул.
– Ага. Это «Вольво 760 GLE» восемьдесят второго года, американская модификация, шестицилиндровый, трехлитровый движок, до сотки разгоняется за восемь секунд! – Его глаза загорелись.
Ошеломленный Ларин отпустил руль.
– Охренеть! Да это сам черт собственной персоной!
– В багажник влезает четыре мешка картошки, еще место остается.
– Значит, проблем не будет.
– Ага. Я возьму на всякий случай.
– Что?
– Мешки.
Ларин смотрел на себя, слышал собственный голос и никак не мог понять – тот ли это Ларин, что отвозил жену в роддом, или это какой‑то другой человек? Как много событий может вместить в себя всего полдня.
Он выехал из гаража, дождался, пока Скоков закроет двери и сядет на переднее сиденье.
– Пристегнись.
– Зачем?
– Пристегнись, говорю. Лишние проблемы ни к чему. Документы на нее хоть есть?
– В бардачке.
Они тронулись. Едва Ларин прикоснулся к педали газа, автомобиль рванул вперед.
– Подъедем как можно ближе. Ты пойдешь со мной до места, откуда видно дорогу, если увидишь полицию, пока я буду тащить этого… поляка, предупредишь.
– Понятно. А куда мы потом его денем?
– Что‑нибудь придумаем. На крайний случай полежит в багажнике сутки. Ничего страшного.
– Что?!
– А как ты думал. Труп надо спрятать, чтобы никто никогда его не нашел. У него есть родственники?
Скоков покачал головой.
– Он же поляк, поэтому и кличка такая. Архивариус говорил, он в розыске в Польше за убийство. Обкололся и зарезал продавщицу в ларьке. В Гданьске, что ли. Нелегально перебрался на Украину, потом сюда.
– Что, так легко перебраться?
– Возил наркоту, пока ему доверяли партии, потом, наверное, связи остались, перебросили его.
– Значит, никто горевать не будет.
– Это точно.
Скоков потянулся к кнопке радио.
В салоне заиграл хит «Чумачечая весна», от которого Ларина передернуло.
– Выруби это дерьмо. И так тошно.
Скоков выключил.
Москва сверкала рекламными огнями. Тысячи машин спешили по делам. Одни ехали с работы, другие, включив звук погромче, – в ночные клубы, кто‑то на курсы, на телевидение, концерт, кино, к любовнице или любовнику, в магазин, на педикюр, к личному