Жатва. Владимир Василенко
печальная музыка. Играли на чем-то вроде флейты. Мелодия была незнакомая, но красивая, да и исполнение на высоте – я даже заслушался.
Было не по себе. В груди заворочалось смутное ощущение тревоги. Я все, что угодно ожидал услышать – отголоски сирен или новых взрывов, завывания бури, крики. Но эта тишина, нарушаемая лишь звуками флейты, нагнетала саспенс похлеще, чем в фильмах ужасов.
Осторожно, стараясь двигаться бесшумно, я поднялся с дивана. Из одежды, помимо больничного халата на голое тело, я так пока ничего и не раздобыл, так что пришлось набросить на плечи махровый плед с дивана – в комнате все еще было довольно холодно.
Медленно повернул дверную ручку…
Свет исходил от старинной стеклянной лампады, стоящей на углу одного из смотровых столов. Вещь эта настолько выбивалась из окружающей обстановки, что я невольно зацепился за нее взглядом. Продолговатая стеклянная колба, внутри которой трепещет язычок живого огня. Витиевато украшенная металлическая оправа с рукояткой, позволяющей переносить лампу за верхнюю часть.
На другом краю стола, небрежно сдвинув в сторону простыни, сидел мужчина в потрепанном кожаном пальто со стоячим воротником, скрывающим большую часть его лица. Резную деревянную дудку он держал осторожно, кончиками пальцев, будто боясь повредить.
Заметив меня, он встрепенулся и прекратил играть. Улыбнулся, как старому знакомому.
– О, я тебя разбудил? Извини, не хотел. Хочешь выпить?
Он протянул темную стеклянную бутыль без этикетки, в оплетке из толстого шпагата.
Пить и правда хотелось зверски. Но прежде чем подойти к незнакомцу, я настороженно огляделся по сторонам.
В зале морга больше никого не было. Ну, точнее, больше никого живого. Снаружи не доносилось никаких звуков. Буря утихла? Хорошо бы. Надо выбираться отсюда. Добраться до своих вещей, до телефона, позвонить Ольге, спросить, узнать, как они там с Лиской…
Я невольно вздрогнул и поежился – частично от холода, но больше из-за мыслей о дочери. Успели ли они с Ольгой укрыться? Или, может, их вообще все это не коснулось? В глубине души до сих пор хотелось верить, что все это – лишь сон или бред после наркоза.
Но вряд ли. Все взаправду. И даже этот вот странный тип передо мной – точно реален.
Незнакомец молчал, разглядывая меня с неприкрытым любопытством и продолжая держать бутылку в вытянутой руке. Улыбка его была открытой, обезоруживающей. Хотя сам он производил какое-то двойственное впечатление. Я его поначалу за бомжа принял из-за потертого плаща. Но, похоже, ошибся.
Постарше меня. Лет, наверное, сорок пять – пятьдесят. Взъерошенные черные волосы с проседью, короткая бородка, обрамляющая породистое холеное лицо. Нос с горбинкой, изящный росчерк бровей. Такое лицо больше подходит какому-нибудь аристократу.
– Вы кто такой вообще? – спросил я, наконец, принимая из его рук бутылку.
– О, просто уставший скиталец.