Золото келе. Антон Болдаков
тут были сделаны из дерева – хорошо обтёсанного и ошкуренного бруса, с металлическими уголками на краях, для прочности. Все лестничные площадки были хорошо освещены, и надраены до блеска – ни грязи, ни пыли – хотя дух одиночества и мрачности, что бывает в старых домах, тут хорошо ощущался.
– Получается, что сейчас основной народ живёт на первом и втором этаже? А третий, четвёртый и пятый – пустые?
– Получается что так, – кивнула Валентина. – Ты это… смотри в оба. Ребята тут разные бывают. Некоторые сами не свои бывают до нашего, бабьего мяса. Иннокентий конечно всех предупредил насчёт тебя – но ты ведь мужиков знаешь – они головами не всегда думают.
– Я могу за себя постоять.
– И без оружия никуда не ходи – у нас был случай, когда медведь в общежитие залез – ладно ребята без револьвера спать не ложатся – устроили стрельбу, прогнали медведя. Но сама понимаешь – дюжина салютов посреди ночи под ухом – это тот ещё нежданчик. Так что вот… – Валентина вошла в длинный коридор, слабо освещённый парой ламп. – Твоя комната вон там. Угловая, как мы её зовём. Двери там крепкие, так что спи, как следует – разве что на задвижку запрись. Ужинать решишь – то топай на первый этаж, столовая там работает до девяти часов. О тебе уже всех поваров предупредили – ешь, что хочешь и сколько – не стесняйся. Всё запишут на счёт администрации. Лично Бегемот подсуетился – гордись.
– А помыться где?
– Мыться в подвале – уж сама понимаешь, в нашем климате жидкая вода – дело сложное. Проще её держать поближе к котельным. Так что туда ходи. Только смотри не перепутай, тут у нас душевые и для мужчин и для женщин.
– А баня?
– Баня… – фыркнула Валентина, открывая двери в «апартаменты» Елены. – Баня для ребят дело святое – у нас обычай есть – если с полевых работ кто возвращается, то первым делом – в баню идёт, да сидит там, в жаре и паре, пока дочиста не отмоется. Ну и конечно – самое важное – нельзя носить в тундре ту же одежду, в которой ходишь в поселении. Это тоже такая примета.
Елена вспомнила, что абсолютно все жители поселения, кроме собственно самих туземцев, носили тут довольно необычную одежду – чистые ватники, шубы, жилетки из меха.
Войдя в комнату, Елена осмотрелась.
Комната была нежилой – в ней ощущался некий дух одиночества и тлена, что часто сопровождает пустые дома, в которых долгое время никто не живёт. Несмотря на то, что тут было тепло, стены и пол были прохладными – не успевшими прогреться, несмотря на пущенное отопление.
Из мебели тут был стол, пара стульев и четыре кровати, с четырьмя тумбочками. На кроватях лежал багаж Елены – упакованный в ящики «Оранг» и пара сумок с личными вещами.
– Вот тут и будешь жить. Не боишься одиночества?
– Нет. Не боюсь, – Елена подошла к одному из окон и потрогала стекло, на которое были наклеены полоски бумаги. – Это для чего?
– Там у нас, за вон тем насыпным холмом, бункер, где мы взрывчатку храним. Однако лет восемь назад при погрузке ящик динамита жахнул