Темное время суток. Ян Бадевский
консервами и пластиковыми бутылями с водой. В бардачке лежала пачка ксерокопий – карты района, подъезды к Форту. Патроны с серебряной картечью – для кадиловского дробовика.
– Папа!
Игорек вприпрыжку помчался к отцу. Вцепился в штанину. Матей поднял малыша и отшлепал по заднице. Поставил на асфальт.
Мальчик заныл.
– Папа…
– Что я тебе говорил?
– Не выходить…
– Верно. Не выходить наружу после заката. Марш домой.
Ребенок подчинился насилию.
Матей повернулся к Кадилову.
– Тачку отгони в гараж. Целее будет.
В воздухе блеснули ключи. Ефимыч, поймав связку, сел в машину. Из-за будки вынырнул Леа, кивнул Рамону: чисто.
Джип медленно покатил к дальней оконечности мотеля. Туда, где торчало неказистое жестяное сооружение. Гараж.
Рамон, громыхая кроссовками по жестяной крыше, зашагал к распахнутому люку. Нащупав ногами верхнюю ступеньку деревянной лестницы, спустился в тускло освещенную утробу подсобки. Из-за напластований ящиков, мешков, картонных коробок и сломанных стульев было достаточно сложно развернуться. Рамон стал пробираться к зарешеченному красному огоньку лампы и смутно прорисованному прямоугольнику двери. Дальше – узкий коридор, ведущий к черному ходу и занавешенный куском выцветшей тряпки проем. Рамон отодвинул тряпку и оказался в магазине, позади кассы.
– Бабай! – Игорек ткнул в него пальчиком.
– Нет, – улыбнулся Матей. – Это дядя Никита.
– Никитя.
– Никита.
Леа и малыш сидели за пластиковым столом. Матей приводил в движение хитрый механизм, закрывающий витрину гофрированным стальным листом.
Рамон потянулся, хрустнув суставами. Устало прислонился к стене.
Хлопнула дверь, и на пороге возник Кадилов.
– Запри, – бросил Матей.
Ефимыч забренчал ключами, искривившись вопросительным знаком.
– И так… каждую ночь? – спросил Рамон.
– Нет, – заправщик перешел к следующему окну. – У меня с ними паритет. Я не вмешиваюсь в их дела, они – в мои. Днем ведь всякий нуждается в керосине, спичках, соли. Только я знаю, где их достать.
– База, – догадался Рамон.
– В том числе.
– Но ты из Форта.
– Никто про это не знает.
Ефимыч, наконец, справился с замком и присоединился к компании. У стены, под необъятным зеркалом, пристроилась электроплита, на ней – закипающий чайник. Зеркало дробило и расширяло реальность, сталкивало фрагменты бытия. Лицом к лицу.
– Сегодня не так, – сказал Рамон.
– Верно, – голос заправщика доносился из-за стеллажа. – Здесь вы. Бойня в Родевиниуме, живые мертвецы… Вы же из тех краев?
– Да, – Рамон похолодел.
– И с вами был некромант.
– Да.
Удаляющиеся шаги.
– Понимаешь, Никита, в среде перевертов слухи распространяются быстро. Невероятно быстро. Есть, к примеру, птицы. Оборотни-птицы. Как правило, они не воины. Переносчики информации.
Брови Рамона поползли вверх.
– Ты не