Детские шалости. Леопольд Валентинович Шафранский
это не изделие, – обижаюсь я, – это хорошая баранка.
– Ладно, ладно, – смеется она, – я и не говорю, что баранка плохая. А теперь иди-ка, погуляй.
Идти сейчас не хочется, потому что мама еще будет печь пироги с повидлом. Но по маминому лицу я понимаю, что теперь она все равно не позволит мне сидеть на кухне.
Спускаюсь по лестнице с пятого этажа и выхожу во двор. Витька гуляет. Его мама почему-то никогда пироги не печет.
– Во, – показываю ему баранку, – смотри, какую я спек.
– Сам? – удивляется Витька.
Разламываю баранку пополам так, чтобы на каждой половинке было по изюминке, и протягиваю одну Витьке.
– А ничего получилась, – хвалит Витька, откусывая кусок моей баранки. – Хрустит, как настоящая. Ты, когда вырастешь, иди в повара. У тебя здорово получается. И вкусное всегда можно попробовать.
– Нет, – отвечаю, – я хочу в летчики.
– Летчиком хорошо, – соглашается Витька, – на реактивном – вжик, и уже в Америке. Здорово.
…А вечером я не возражаю, когда меня укладывают спать пораньше. Ведь завтра праздник…
Перед Новым годом тоже бывает интересно. Особенно – когда приходится наряжать елку. Мама покупает грецкие орехи, оборачивает их серебристой фольгой, а потом делает петельки из ниток, за которые мы подвешиваем на елке и орехи, и конфеты. Это, конечно, кроме елочных игрушек и гирлянд разноцветных флажков. А еще бабушка вырезает из белой бумаги красивые снежинки. А мама на ниточки цепляет кусочки ваты. И когда такие подвески висят по всей комнате, то начинает казаться, что вокруг не кусочки ваты, а настоящий снегопад с огромными хлопьями. Но самое приятное, это после того, как по радио прозвучат двенадцать ударов новогодних курантов, броситься со Светкой наперегонки к елке и вдруг обнаружить там какой-нибудь подарок. А после Нового года нам уже разрешается каждый вечер срезать по одной конфетке и по одному ореху.
Но завтра – не такой праздник. Завтра на Красной площади будет парад, а потом – демонстрация. А самое главное – вечером будет иллюминация и салют…
Праздник
Я просыпаюсь рано. Но ни папы, ни бабушки уже нет, оказывается, они ушли на демонстрацию, когда я еще спал. А меня папа не смог взять, потому что у него две руки, а на работе ему дали флаг нести. Мне обидно, конечно, ведь я мог бы и сам рядом с ним идти. Это в прошлый раз ему пришлось меня нести по Красной площади, а теперь я уже не маленький.
А Светке повезло. Ее бабушка на демонстрацию взяла с собой, чтобы она не мешала маме готовиться к приходу гостей. Светка – это моя сестра.
Мама давно встала, в комнате ее нет, но она тихонько включила радио, и я слышу музыку. У нас хороший приемник. Он стоит на папином письменном столе. Приемник – это такой большой деревянный ящик. Я вижу светящееся окошечко, а в нем большую катушку с цифрами. Если покрутить ручку, катушка тоже будет крутиться, и можно услышать разные станции. Папа говорит, что если сделать хорошую антенну, то можно будет слышать даже Дальний Восток.
Я встаю и