Крапива, которая любила читать. Джейд Дэвлин
Но и я сама, без всяких дворянских корней, прекрасно понимала, что иногда легче умереть, чем терпеть унижение.
– А он… совсем-совсем идиот или все же на что-то способен? – В моей голове уже созревало решение, но я все еще не была в нем уверена.
– Нет, он не в этом смысле идиот. С мозгами у Нарцисса все в порядке. Иначе он не работал бы архивариусом в таком юном возрасте. Одна странность: как видит новую книгу – все. Мозги набекрень, и не оторвется, пока не прочтет от корки до корки.
– А… ну это не страшно. – Я машинально почесала бровь. – Это бывает.
– И характер у него, повторюсь, ослы позавидуют, – Рябина поджала губы, – поэтому его в доме терпеть не могут. Даже молодым господам перечит.
– Его характер волнует меня в последнюю очередь. – Я пожала плечами. Из памяти Ортики уже вылезло приемлемое решение, и оно не предусматривало свободы воли для вредных читателей.
– То есть вы решили… – до Рябины вдруг дошло. – Тикка! Не смей!
– Он молодой здоровый парень. Да еще и архивариус, знает много. Пригодится. – Я решительно встала. – И не спорь. Лучше проводи меня во двор.
– Не пущу! – Рябина застыла в дверях, и по выражению ее лица было понятно, что там она и врастет в каменный пол упрямым дубом. Кто бы еще ослов вспоминал.
– Тогда извини. – Я сделала пару шагов и едва успела поймать рухнувшее прямо на меня тело валькирии.
Уй! Тяжеленная какая! Надеюсь, правильно рассчитала дозу эфира, сконцентрированную магией возле ее лица. А что? Рогатую формулу-многочлен я как живую вижу, составить ее из кубиков-атомов – дело доли секунды, потом запустить копирование, ограничить область распространения, чтобы ненароком всю комнату не залило и меня саму не вырубило… короче, «наркоз» готов.
Во мне все больше и больше крепла эта странная уверенность. Парня надо забрать себе. Возможно, что-то зацепило меня в его взгляде или манере себя держать. Какая-то инаковость. И пусть я видела всего лишь нескольких человек этого мира, пусть мы даже не встречались с невольным стриптизером глазами. Надо!
А может, мне просто его голая задница понравилась. Чем не повод, в конце концов? Я тетенька взрослая, а задница там – загляденье. Совать такое в смертельную зелень – кощунство.
Гугл-карты у меня не было. И в памяти Ортики обнаружился легкий топографический кретинизм. Но кое-как все же сориентировалась. Значит, до козла, потом направо, потом… ага. Ого!
С башни клетка казалась менее страшной, а дворик менее жарким и пыльным. А еще, когда я в последний раз выглядывала из окна, возле пленника не торчала Магнолия и не совала между прутьями какую-то ветку!
– Попробуй, как оно? – почти мурлыкала мелкая садистка, оглаживая своей зеленью приглянувшиеся мне тылы. – И учти, эти листья срезаны вчера, с них уже наполовину выветрился яд! Свежей будет больнее! Но если ты поцелуешь мою туфельку, я могу попросить папеньку тебя помиловать.
Парень, распятый поперек узилища, молча корчился и извивался, но не разжимал стиснутых челюстей и упрямо жмурился,