Узнать, хранить, не умереть. Станислав Ленсу
Михайловна внимательно посмотрела на него. Потом открыла дверь, взяла его за руку и повела за собой.
Последовавшие затем дни сохранились в памяти разрозненными безмолвными картинками. Низкий потолок в больничном помещении выдачи тел. На цементном полу три пустых гроба.
Трясущийся пол катафалка. Закрытый гроб с мамой внутри. Родственница с заплаканным лицом и распухшим носом. А может, это учительница из маминой школы. Он не разобрал. Её бледное лицо качалось рядом.
Короткий летний дождь, пронесшийся над открытой могилой. На коричневой крышке гроба с латунным крестом поблескивают на солнце влажные комья земли. Солнце над головой, рядом зефирное белое облако.
Длинный поминальный стол. Одинаковые своей жалостью женские лица. Какой‐то мужик, назвавшийся родственником, беззвучно шевелит губами, втолковывая, как поступить с квартирой. Звука нет, но смысл каким‐то образом доходит до Чеботарёва. Мамина фотография на столе.
Назавтра после похорон Чеботарёв собрался было уезжать, но немногочисленные то ли тетки, то ли троюродные сестры укоризненно заговорили о девяти днях, о неприкаянной маминой душе, и он остался. В квартире хозяйничали малознакомые родственники. Он стал от них сбегать, от их скорбно-деловитых взглядов. Бродил по улицам когда‐то родного города и с каждым часом понимал, что всё вокруг чужое и равнодушное к его несчастью.
Дворы, фасады домов растеряли теплоту воспоминаний – словно поблекли и вылиняли. Ни лиц, ни слов уже не разобрать. Изредка, свернув за угол, он останавливался и с замиранием сердца завороженно смотрел на удаляющуюся женскую фигуру, так похожую на маму, но быстро спохватывался, отворачивался и продолжал свои блуждания по остывающим развалинам воспоминаний. Мама, мама! Как же так?
Он уехал. Денег на самолет уже не хватало, и он поехал автобусом. Позже, отвечая на расспросы следователя о своем путешествии, он вспоминал, что первый раз проснулся от шума дождя, хлеставшего по крыше и окнам автобуса. Ночь, преодолевая стену дождя, автобус едва движется вперед. Проснулся на короткое время и снова провалился в тяжелый сон.
Его разбудил утренний свет. Ослепительный край солнца над степью. Он огляделся. Автобус катил по оживленной трассе, умытый ночным ливнем. Пассажиры спали. А пожилой мужчина, сидевший через проход, не спал. Они встретились глазами. Сосед улыбнулся и подмигнул. Чеботарёв улыбнулся в ответ и неожиданно почувствовал, что страшные дни, связанные с маминой смертью, закончились, уплыли назад, и вот именно сейчас, с этой минуты, с улыбки незнакомца, со слепящего солнца впереди, с дороги, стремительно несущейся ему навстречу, он, Чеботарёв начинает жить новой жизнью.
Потом, лежа на больничной кровати, он рассказывал следователю, что произошло дальше.
Автобус неожиданно вильнул в сторону, потом его неумолимо и страшно стало разворачивать поперёк шоссе, мелькающие и закружившиеся деревья, мгновенно налетевший на них синий большегруз… Он смотрел на мчащуюся махину и не верил, не верил, что это