Четыре сокровища неба. Дженни Тинхуэй Чжан
лапшичной – лапшу в ней тянули вручную. – Я делал лапшу с мамой – мои пальцы подходят для лапши.
– Ты очень худой и маленький, даже для беспризорного мальчишки, – ответила мне лавочница, ее глаза скользили вверх и вниз по моему телу, как тень. – Знаешь, никто не возьмет к себе такого голодного щенка, как ты, – тебе нужно научиться дисциплине, прежде чем кто-то сможет тебе доверять.
Она была добрее остальных. Она не стала доставать метлу и угрожать содрать с меня кожу.
– Это все, что я могу для тебя сделать, – указала она на дверь.
Это был знак идти прочь. Я поклонилась ей и повернулась, чтобы уйти.
– Не так быстро, – крикнула она, когда я ступила на улицу. – Ты понимаешь, о чем я говорю? Вот, на двери. Видишь?
Я увидела. Сначала я подумала, что это картина с изображением дерева – мазки были длинными и уверенными, как корни, заполняющие лист бумаги. Но подойдя поближе, я поняла, что это не дерево, а иероглиф, которого я не знала. Он был написан не так, как любой иероглиф, встречавшийся мне раньше, – тушь была черной и плотной, каждая линия, крючок и точка были толстыми там, где должны быть толстыми, и тонкими там, где должны быть тонкими, идеальными по нажатию, идеальными по балансе. Каким-то образом, хотя я ничего не знала ни об этом иероглифе, ни о человеке, который его написал, я почувствовала умиротворение. Этот рисунок лился в меня, наполнял меня гармонией.
– Это подарок, – сказала хозяйка лапшичной. – Я слышала, художнику нужен слуга.
Я спросила, где мне найти этого художника, надеясь, что ее доброжелательность не иссякнет. Она одернула фартук, проверяя, не вошли ли в лапшичную покупатели. Никто не заходил.
– У меня дочь твоего возраста, – сказала она мне. – Поэтому я не выгоняю тебя на улицу. Ищи красное здание с крышей цвета арахиса. Это все, что я тебе скажу. Судьба решит, суждено ли тебе его найти.
Это было первое прикосновение надежды, которое я позволила себе ощутить с момента прибытия в Чжифу. Я вылетела из лапшичной, едва не столкнувшись с человеком, несущим ящик с цыплятами.
– Красное здание с крышей цвета арахиса? – отчаянно спросила я.
– Уходи, пока я тебя не побил, – прорычал он.
Если человек, которого я искала, действительно был художником, то я точно знала, куда идти, чтобы найти того, кто мог бы помочь. Я увернулась от ноги мужчины и помчалась в магазин гобеленов, в который попросилась на работу в первый же день. Его хозяин встал, как будто ждал меня. Он поднял ладонь, готовый выбить из моих рук любое драгоценное сокровище, которое я украла.
– Я говорил тебе, никаких попрошаек, – предупредил он. Рукава его чаншаня развевались, делая его похожим на большую птицу.
– Пожалуйста, – сказала я, задыхаясь, – не подскажете ли вы, где найти красное здание с крышей цвета арахиса? То, в котором живет каллиграф?
Хозяин взглянул на меня с подозрением и замешательством.
– Зачем тебе это знать? Хочешь украсть у доброго человека его работы?
– Нет, – сказала я.
Я