Александр Алехин. Жизнь как война. Станислав Купцов
учебниками, Тиша предпочитал уединяться в комнате с шахматами или просматривать корреспонденцию с другими игроками. А чтобы не попасть впросак на уроке, ему достаточно было перед занятием пробежаться по страницам учебника. Иной раз он позволял себе снисходительные, даже дерзкие реплики в адрес некоторых учителей, как будто ставил себя выше; к сверстникам – даже друзьям – тоже мог проявлять пренебрежение и строить им козни – возможно, оттого, что видел себя совсем в другом месте, за доской, либо же не считал их себе ровней. Во время урока он почти всегда украдкой изучал партии и решал занятные шахматные задачки, которые быстро научился составлять сам.
Попов отмечал фирменную непоседливость Алехина: мальчишка дергался по любому поводу и без, никак не мог найти себе места, даже когда сидел за партой во время какой-нибудь сложной лекции, требующей внимания. Поэт Всеволод Рождественский нашел этому его перевозбужденному состоянию возможное объяснение. Алехин лично рассказывал приятелю, что многие его беды были связаны с исключительной памятью (тут уместно снова вспомнить бедолагу Пильсбери). Тиша и рад был расслабиться, но что он мог поделать, если мозг впитывал как губка абсолютно все, включая постные лица, увиденные вскользь в трамвае, или фразы со скучных дорожных вывесок. При всем желании Тиши выкинуть весь этот мусор из головы у него мало что получалось. Вероятно, шахматы помогали ему хоть ненадолго отвлекаться от цунами мыслей и ненужных воспоминаний, которые одолевали его.
Поливановская гимназия, 1885 год
«Весь углубленный в свои шахматные дела, Алехин настолько выключался из окружающей его среды, что не всегда ясно сознавал, где он находится и какой идет урок, – рассказывал Георгий Римский-Корсаков. – Бывало, вдруг начнет вставать из-за парты. Класс затихал и напряженно ждал, что будет дальше. Постояв немного с растерянным видом, Алехин вдруг издавал радостное “Ага!”, быстро хватал ручку и записывал придуманный ход. Если преподаватель задавал ему вопрос, то он, услышав свою фамилию, быстро вскакивал и некоторое время стоял молча, обводя класс прищуренными глазами, как бы стараясь понять, где он находится и что от него требуют. Все это происходило не больше секунды, после чего лицо Александра прояснялось, и на повторный вопрос учителя он отвечал быстро и безошибочно».
Завоевать внимание этого удивительного во всех отношениях ученика мог лишь такой же шахматный фанат. Однако остальные гимназисты предпочитали играть в шашки или карты. Лишь некоторые оказались в состоянии удовлетворять его аппетит к игре. Например, Вадим Шершеневич, не обладавший большими шахматными талантами, – делом его жизни оказалась поэзия. А потому друзей у Алехина было исключительно мало; даже за девчонками не бегал, как другие мальчишки его возраста. Правда, когда подрос, однажды оказался вовлечен в скандальную любовную историю: гимназист невольно вскружил голову популярной девушке, но шага навстречу не