Голос сердца. Даниэла Стил
посвящать тебе и детям.
Билл теперь писал лишь основные сюжетные линии, но продолжал контролировать съемочный процесс.
Лесли лишь недоверчиво покачала головой. Она хорошо знала мужа. Когда он писал свои ранние пьесы, дело обстояло так же. Он мог работать два месяца без всякой передышки, не думая о еде, сне или еще о чем-либо. Но тогда это продолжалось всего два месяца, и Лесли находила в этом какую-то прелесть. Теперь ей уже так не казалось. Она была сыта всем по горло: его интенсивной работой, одержимостью, стремлением к совершенству.
Лесли знала, что Билл любит ее и мальчиков, но не так, как она об этом мечтала. Ей хотелось, чтобы муж уходил на работу в девять и приходил в шесть, мог поговорить с ней, поиграть с детьми, помочь приготовить ужин, сходить с ней в кино. А вместо этого он работал ночь напролет и утром, измученный, с безумными глазами, выбегал из дома с пачкой исписанных листов, чтобы успеть в съемочный павильон к десяти тридцати. Это было чересчур, слишком изнурительно, и за три года ей все надоело. Лесли начинало казаться, что при очередном упоминании названия сериала или имен персонажей, круг которых все время расширялся, с ней непременно случится истерика.
– Лесли, детка, дай мне шанс, пожалуйста. В Лос-Анджелесе все будет здорово. Только подумай – ни снега, ни холодной погоды. И для ребят такой климат подойдет как нельзя лучше. Можно будет возить их на пляж... иметь бассейн прямо во дворе... и ездить в Диснейленд.
Но Лесли только недоверчиво качала головой. Она знала его лучше.
– Нет, это я буду иметь возможность возить их в Диснейленд и на пляж. А ты будешь все время работать, в том числе и ночью – писать, исправлять, переписывать. Когда ты последний раз был с мальчиками в зоопарке или где-нибудь еще?
– Ну ладно... ладно... допустим, я слишком много работаю... допустим, я никуда не годный отец... или прохвост, или плохой муж, или все это, вместе взятое, но, ради бога, Лес, мы же не один год по-настоящему голодали. А теперь, посмотри, ты можешь иметь все, что хочешь, и наши мальчики тоже. Придет время, и мы сможем отдать их в престижные школы, а потом и в колледж. Разве это так плохо? Согласен, мы пережили несколько трудных лет, но теперь все наладится. А ты в этот момент хочешь меня бросить.
Билл устремил умоляющий взгляд на жену. В его глазах блестели слезы. Он протянул ей руку.
– Малышка, я люблю тебя... Пожалуйста, не делай этого...
Но Лесли не повернулась, не подняла глаз и потому не видела боли в его взгляде. Она знала, как сильно Билл любит ее и сыновей. Но теперь это уже не имело значения – ради себя она должна поступить именно так.
– Ты хочешь остаться здесь? Хорошо, пусть будет по-твоему. Я скажу на телестудии, что возражаю против переезда. Если в этом все дело, черт с ней, с Калифорнией... останемся здесь.
Но в его голосе зазвучали панические нотки, потому что, наблюдая за Лесли, Билл чувствовал, что Калифорния не главный повод.
– Это не играет никакой роли. – Ее голос был низким и мягким, в нем звучало сожаление. – Для нас обоих уже