Ревизор: возвращение в СССР 15. Серж Винтеркей
практически на любой вкус. Хмыкнул, подумав, что это хомячество наверняка, пригодилось на моих похоронах. Тоже неплохо, сэкономила дочка…
– Сказал, что подарок от сына, хранил уже два года на особый случай, – пожала плечами жена.
На меня похож, – подумал я одобрительно, – такой же коллекционер. Ищет повод оставить, а не выпить.
Никифоровна выспалась, посвежела.
– Лекарства пили? – напомнил я.
Никифоровна кивнула и показала мне надорванные блистеры.
– Так, по поводу отметить… – несколько запоздало сообразил я. – Пять дней сухой закон, Анна Никифоровна, пока лекарства пьёте. Мы же не знаем, можно ли их с алкоголем сочетать.
– В войну только спиртом и лечились, – проворчала она, а в глазах её я заметил хорошо знакомый хулиганский озорной блеск.
Ну, даёт, только что помирала, а чуть пришла в себя, и уже хулиганить готова.
Вернулся Андрей Егорович и притащил бутылку вина. Бордо, красное, французское. Да еще и с металлической шильдочкой, прикрепленной к бутылке. Солидно выглядит. Ну понятно, почему дед не хотел просто так открывать. С гордостью поставил на стол. Галия достала бокалы, а штопор хозяйственный дед с собой принес. Как будто у нас своего нет.
Я молчал, пока он один из бокалов не поставил перед Никифоровной и не набулькал туда почти до краев сто пятьдесят граммов. К полному удовольствию последней.
– Андрей Егорович! Анна Никифоровна! – последний раз попытался я воззвать к их благоразумию. – Разве можно алкоголь мешать с лекарствами?
– Гриша сказал можно и нужно, – как ни в чём не бывало ответил старый. – За знакомство-то?
– А вы ей Гришин шприц-тюбик хоть не кололи? – спросил я, с подозрением поглядывая на них. Как же они быстро снюхались… Ведут себя так, как будто пару лет уже знакомы.
– Не, не пригодился, – ответил он.
– Ну, тогда ещё куда ни шло. Но лекарства сегодня больше не пить, – строго сказал я, глядя на Никифоровну.
Мы просидели за столом весь вечер, Гришин старый ушёл от нас поздно. Мы выпили его бутылку, смеялись и шутили. Никифоровна всё сокрушалась, что рот широко открывать ещё страшно, петь не получается.
– Только петь и не хватало после такой экзекуции, – удивлялись мы со старым.
Галия мне постелила в большой комнате на раскладушке, а сама спала с Никифоровной.
Утром в воскресенье позвонил Фирдаус и попросил посмотреть его диплом, если у меня будет сегодня время. Даже обрадовался его просьбе. Должен ему, все же. Памперсы мне много ночей сэкономят, тут же не ошибешься в силу собственного опыта. Разницу с пелёнками прекрасно понимаю. Надо будет, кстати, до его отъезда еще раз сходить с ним в «Березку». Как ни экономь, а памперсы, что он уже подарил, быстро закончатся. Мне бы хоть на полгодика запас сделать… Договорились, что они с Дианой приедут, как соберутся.
Конечно, я и за подаренную машину был благодарен, но там случай был особый. Родители