Жена врага. Юлия Булл
три маленьких окна, потолок был низкий, с огромными, выпирающими бревнами, пол покрыт досками странного цвета, и половицы имели разный размер, с щелями. Одна кровать, с минимальным набором постельных принадлежностей, стол, три табурета, один сундук, две полки, на одной – книги, на другой – посуда. За печью оказалось совсем крохотное пространство с самодельной ширмой, на веревке свисала какая-то простыня, больше похожая на тряпку. Здесь же на бочке стояла чаша, рядом кусок, похожий на мыло, на вбитом в стену гвозде висело подобие полотенца, рядом с ним маленькое зеркальце, предположительно для бритья.
Я вышла на крыльцо за водой. Алексея нигде не было видно. Я обмылась как могла, стало легче, огляделась еще раз вокруг, есть совсем не хотелось, только стакан молока и выпила, да и еды не было особо, кусок хлеба лишь лежал.
Я прилегла на кровать, и сон не заставил себя долго ждать.
Утром проснулась от лучей солнца, пробивавшихся через окно, которые заставили меня зажмуриться. Лежала и смотрела уже на дневную картину своего местонахождения, вчерашняя серость покрывалась золотистым цветом с пылью. Мне казалось, грязь, которая меня окружает, просто утяжеляет мое собственное присутствие в ней. «Кто здесь жил, интересно, – подумала я тогда. – Какие же бывают люди, если свое жилище запускают до состояния как в хлеву? В родительских сараях скотина чувствовала себя куда более комфортно. Еще бы, каждую осень не только родительский дом, но и все подворье готовилось к зиме».
Дом родителей был из цельного бревна, высокий, с металлической крышей, двумя спальнями, одной большой светлой горницей. В наших сенях всегда пахло яблоками и сушеными дубовыми вениками, а осенью запах стоял бочковых помидоров, который доносился еще со двора. Мне нравилось расписывать наши ставни на окнах и крыльцо. Каждый раз мне хотелось изобразить что-то новое, но старый рисунок этого не позволял, и я могла лишь немного добавить своей фантазии. В избе, в которой я оказалась, не было даже намека на то, что было в моей прошлой жизни.
Я еще раз осмотрела свое скудное помещение с минимальным набором нужных вещей, вздохнула и поднялась. До ужаса хотелось в туалет, надо было осмотреться во дворе, чтобы его найти. Я вышла на улицу, солнце уже вовсю палило. Меня окликнул голос, и я обернулась.
– Уже встала. Хорошо. Мне пора, а ты осмотрись, располагайся, вечером буду, – произнес Алексей и удалился.
«Хорошенькое дельце, – подумала я, – а что же делать мне?» Я умылась и стала разбирать вещи. Разложив все на кровати, взяла фотокарточку своих близких, потекли слезы. Почему мы, за что? О каких событиях все время говорили взрослые? Я совсем одна в чужом месте, как мне не хватает маминых рук, поцелуя отца в макушку. Я скучала по его грубым крупным рукам, когда он поглаживал мои волосы и приговаривал: «Все будет хорошо, дочка, все будет хорошо».
От тоски совсем руки опускались. Не заметив, как время приблизилось к полудню, решила провести уборку. Взяла ведра с коромыслом и пошла вдоль дороги по направлению реки.
На улице