Осколок Империи. Книга 1. В логове зверя. Геннадий Мастрюков
небольшого подмосковного городка, на первом этаже пятиэтажного дома, располагались два самых известных в городе заведения. Ломбард, в котором брали под залог самые разные вещи: золотые и серебряные изделия, перстни с камушками, часы, браслеты, цепочки, серебряную посуду и даже золотые коронки, брали одежду с меховым воротником, меховые шапки, бытовую технику, аппаратуру и автомобили. Рядом расположился салон красоты с умилительным названием "Очаровашка".
Правда автомобилей в городе было мало, и те, кто их смог приобрести, в ломбард их сдавать не собирались. Люди в городке жили бедно, работы с началом перестройки не стало, два небольших предприятия закрылись и на улице оказалось побольше двух третей работоспособного населения.
Сносно жили в основном те, кто смог пристроиться работать в продуктовые магазины и мини-рынки, или в ещё державшиеся на плаву кафе и столовые. Кушать люди хотят всегда, и желательно каждый день, да и голый на улицу не выйдешь. Жители города устраивались на работу в столицу и ездили туда в пригородной электричке, прячась от редких контролёров чтобы не платить за билет. Но контролёры были тоже люди, и особо не лютовали, в положение входили.
Те, кому из-за наступившей безработицы устроиться никуда не удалось, выживали как могли, летом собирали грибы и ягоды в подмосковных лесах и везли на продажу в столицу, зимой за небольшую плату расчищали снег в частных домах больных и немощных стариков, искали другие способы подкалымить.
Бывало, что безденежье затирало до крайности, вот тогда-то на помощь и приходил ломбард. Из "хитрых" квартирных тайников, о которых почему-то знали все домушники*, доставались бабушкины и прабабушкины украшения, а если их не было, вынимались из ушей золотые серёжки, снимались с шеи цепочки и крестики, а с пальцев с трудом сдёргивались почти вросшие в них от времени обручальные кольца. Доставались тщательно оберегаемые от моли меховые шапки и воротники, купленные ещё в лучшие, ушедшие в небытие хорошие и стабильные дни, снимались со стен ковры, и увязывались в покрывало громоздкие цветные телевизоры.
В ломбарде давали за вещи одну десятую их реальной стоимости, все это понимали, но деваться было некуда, всё же это были наличные деньги и на них какое-то время можно было прожить.
Как ни странно, не пустовал и не оставался без работы и салон красоты. Женщины – прекрасная и несомненно лучшая половина человечества, во все времена, во всех странах и при всех режимах хотели быть привлекательными и желанными, и часто бывало так, что сдав в ломбард вынутые из ушей золотые серёжки, представительницы прекрасного пола выйдя из дверей ломбарда, тут же входили в двери салона, одно название которого вызывало желание влюбиться и нравиться, и делали красивые замысловатые причёски, наращивали ресницы, или приклеивали поверх собственных перламутровые разноцветные ногти.
Хозяином обоих заведений был Борух Абрамович Вассерштейн, белозубый благообразный пожилой еврей, с добрыми глазами на приветливом чистом лице.
Сданные в ломбард вещи реализовывались на многочисленных столичных