Ратник 2. Евгений Шалашов
Татень. – Выбирается дерево пораскидистее. Подкапывается с одной стороны. Туда вставляются ваги – это жерди такие. Дерево выкорчёвывают, да не полностью. Под корнями получается яма. Вот злодея, – он кивнул на троицу скрюченных поджигателей, – в эту яму и закидывают. А дерево потом на место ставят.
– Да уж, – протянул Ярослав, живо представляя в голове то, что из этого может получиться.
– Те, кто покрепче, – тем временем продолжил Татень, – бывает, два дня живут, но в основном сразу умирают. Всё-таки дерево тяжёлое, оно и раздавить может. Вот это и значит укоренить.
– Жестоко, – протянул Ярослав.
Однако воевода продолжил.
– Не надо выдумывать, – отчитывал он старика. – Это и долго слишком, да и дерево можно повредить. А это нам никак нельзя. Нам сам лесной хозяин помогал этих голубчиков выискивать. А если дерево попусту повредим, когда в этом необходимости нет, лесной хозяин разобидится на нас. А он уж не для того нам помогал. Может впредь и вовсе от помощи отказаться. Так что давайте их попросту повешаем, и поделом им будет. Так и оставим их висеть в наущение.
– А допрашивать-то их станем? – спросил вдруг Крень.
Клёст невозмутимо посмотрел на троицу воинов, которые уже стали приходить в себя.
– Есть что сказать перед смертью поганой? – спросил воевода, глядя на троицу сверху вниз.
Двое воинов промолчали. Один же, тот, что постарше, сплюнул, желчно сморщившись, ответил:
– Мы дружинники своего воеводы и волю воеводы выполняли как надо. Нам не за что переживать. А то, что ты с нами сделать хочешь, пускай на твоей совести будет, воевода Клёст.
– Вы простых мужиков в расход пускали, как тати лесные, – сплюнул в ответ Крень. – Нет вам никакой чести. И нечего приказами воеводы свои деяния покрывать.
Ярослав приблизился к воинам и вдруг спросил:
– Так сколько воинов в дружине Врабия? Если он стольких воинов на убой отдал?
– Уж больше, чем все думают, – продолжил скалиться пожилой воин. – Он будет князем, а вы все ответите. Уж Врабий такого точно не простит. И все деревни воеводы Клёста дотла сожжёт. Вот увидите. Врабий не из тех, кто обиды прощает и своих людей забывает.
И на что он рассчитывал? Ярослав так и не понял. Однако пищу для ума воин дал.
А Крень с Клёстом задумчиво переглянулись.
Тем временем вперёд выбежал староста и принялся вопить в своей манере:
– Да какой же это будет князь, если он своих же пахарей изводить станет? – благим матом завопил старик. – Что ж ты несёшь, окаянный? Таких князьёв мы в петлях видывали.
На завывания старика никто внимания не обратил, зато пленный ответил:
– А чего мужиков жалеть? Вас всегда много, как курей нерезаных.
Клёст же, о чём-то переговорив с Кренем, вдруг громко скомандовал:
– Татень, берите вёдра, идите за холодной водой. Перед повешением с этими молодчиками потолковать надо бы. Ты знаешь,