Сепар. Владимир Поселягин
часть ушла, в лесу всё же осколочными бить сложно, тут миномёты нужны. Мы было хотели двинуть к ельнику, но взводный приказал оставить тут резервистов, дальше сами, им помощь вышла из Донецка, а нам велел двигаться к месту боевой службы. Так что в общей массе выпустив по четыре снаряда, оба наших танка двинулись дальше, а резервисты, выстраиваясь в цепь, направились к ельнику. То, что я засёк тринадцать диверсантов и подтвердил уничтожение пяти, они знали. Чуть позже нас нагнал дрон, я поймал его правой рукой, остановил моторы, ну и убрал в кофр, по пути зарядив пси-силой. А двигались мы, похоже. к Волновахе, уже взятой нашими. Два часа прошло с того момента, как встретились с колонной в пригороде Донецка, и вот мы на передовой. Как тут всё близко, то-то Донецк часто под обстрелом даже ствольной артиллерии.
Мы уже пересекли старую зону разграничения, где до двадцать четвёртого февраля стояли наши войска и укропы. Разбитые позиции, но на удивление целый пропускной пограничный пункт. Тут были бетонные блоки, однако их оттащили в сторону, не пришлось двигаться «змейкой». Встречные автоколонны часто попадались, некоторые двигались медленно, раненых везли, были автобусы с беженцами, вывозили население населённых пунктов, что попадали под обстрел артиллерии ВСУ. Некоторые ехали на своих машинах, у кое-кого они были побиты осколками, разбитые окна, даже без лобовых стёкол. Нас со старшиной вывозили с передовой в госпиталь именно по этой трассе, многое знакомое, а у меня хорошая память. Видна сгоревшая украинская техника на обочинах, подбитую уже уволокли, что на ремонт, что в качестве доноров запчастей. Однако и сгоревшую тоже похоже эвакуировали, на металл, на заводы Донецка. Мы проезжали поворот, я точно помню, при эвакуации, когда мы там проезжали, торчала корма сгоревшей БМП, а сейчас там пусто, только следы гусениц на земле. Значит, эвакуировали.
Когда мы пересекли бывшую зону разграничения, я снова поднял коптер в небо, да и взводный напомнил, в четвёртый раз поднял, отслеживая всё вокруг. До наступления темноты оставалось часа полтора, за шесть уже перешло. Кстати, есть хотелось. Я как-то со сборами обед пропустил. Надо бы бутерброды сделать, но мы уже практически приехали. Да, тот блокпост, где мы танк позаимствовали и потом на нём бой вели, проехали. Сейчас тот пустой, всё, что ценным посчитали, наши вывезли и бросили его. После войны разберут, такое украшение тут никому не нужно.
Село, где проходил тот мой бой, мы проехали с ходу, оно справа мелькнуло, не заезжали. Коптер я не опускал, время полёта ещё не закончилось, так что можно держать, и кое-что интересное я усмотрел. Ушки шлемофона застёгнуты были, пальцами прижимать не нужно, поэтому связался со взводным:
– Командир, притормози, пообщаться нужно. Заодно до ветру сбегаем.
– Хорошо.
– Товарищ мехвод, – переключился я на своего сержанта, – сворачивай на обочину, остановка на пять минут.
– Есть.
Мы, сбрасывая скорость, встали метрах в двадцати от танка лейтенанта, так что мехводы заглушили движки, пока парни бегали на