Демон против Люфтваффе. Анатолий Матвиенко
начался допрос.
«Не пойму, ты правда бес или германский шпион?»
«Ну-ну, развивай мысль».
«Только германские шпионы могут выучить матчасть И-15».
«И советские военлёты, не желающие разбиться на истребителе. Даже Стёпа рядом с тобой – ходячая энциклопедия».
«Значит – бес. Дьявол, чёрт, демон…»
«Вроде того. У нас в табеле о рангах другие названия. Примерно соответствую сержанту госбезопасности или лейтенанту РККА. Пусть для простоты будет демон».
«Честно?»
«Вот те крест! Смеюсь. Хотя могу надеть распятие и облиться святой водой. Без проблем».
«Почему? Попы – они всем враги. Нам, марксистам, потому что религия – опиум для народа. И вам, адской нечисти».
«Ванятка, ты в этом разбираешься ещё хуже, чем в авиации. Религия, как бы ни расходились во мнениях церковники в описании загробного мира, говорит – не убий, не укради, не прелюбодействуй. Если бы крестик носил, это – символ, что ты хоть раз в жизни задумался о заповедях. И меня бы закинуло к другой душе».
«Надоело…»
«Да на здоровье! Сейчас отправлю тебя в преисподнюю и сам здесь дела дорешаю».
«А что… там?»
«Сначала получаешь кусочек Божьей Благодати. Это словами не описать, хоть и попробую. Невыразимый, безмерный, возвышенный восторг, в нём все светлые радости мира, чище и сильнее его не придумать. Но только на секунду, чтобы запомнить, чего лишён. Вместо Благодати получаешь страдания, пока не осознаешь и не искупишь грехи. Наконец, тебя забирают белые».
«Ангелы?»
«Вроде того. Дальше не знаю. Пути Господни неисповедимы».
«Страданий я пока не хочу. Лучше уж здесь, пусть зрителем. Ладно?»
«Подавись. Наберёшься терпения, я выполню миссию и свалю».
«Старый буду!»
«Не трынди. Видел, как я мигом сифилис залечил? Алкогольную зависимость убрал, курим три папиросы в день, а не две пачки. Так что спасибо скажешь, герой-военлёт. Лиза проверилась, слава Создателю, не успел её ничем наградить, кобелина. Не заработал себе лишние годы там, где неуютно».
«Помолчал бы, моралист рогатый. Сам говорил – мои грехи на сто пятьдесят или двести лет тянут, тебя на тысячи упекли».
Эту дурость он произнёс уже вечером, когда я протопал полдороги домой. Аккурат плотные кусты сирени на обочине. Влез в них, словно по нужде, и р-раз себе по морде. Мне больно не меньше, но сам готов был, а комсомолец – нет.
«Ой, блин!..»
«Продолжить? Мне тоже хреново, но привычно».
Лупанул по второй щеке. Иисус велел вторую подставлять.
«Не надо!»
«А ты думай, что говоришь. В смысле – думаешь вслух. Ну, понятно».
Он въехал и заткнулся. Есть и более жёсткие методы, когда в роли хозяина положения вертухай с мафусаиловой выслугой лет. Но Ванятка – свой. С него достаточно. И так обижен судьбой, а также собственной нерадивостью.
В каждой бригаде может найтись подобный Бутакову пешеходный