Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры. Кларк Эштон Смит
на возвращение.
18 сентября. Я вхожу в зону астероидов – этих пустынных скал, фрагментарных и бесформенных, что вращаются, разделенные огромными расстояниями, между Марсом и Юпитером. Сегодня «Селенит» прошел довольно близко от одного из них – крохотного небесного тела, похожего на оторванную от земли гору, которую взяли и забросили в небеса вместе с ее острыми как нож утесами и черными ущельями, что рассекают ее словно бы насквозь. Еще несколько мгновений – и «Селенит» рухнул бы на нее, не включи я задний двигатель и не отверни резко вправо. В итоге я прошел так близко к планетке, что тела Кольта и Гершома оказались в зоне ее притяжения; когда корабль уже был вне опасности и я посмотрел назад, на удаляющиеся скалы, оба тела исчезли из виду. В конце концов я разглядел их в зеркальный телескоп: подобно микроскопическим лунам, они вращались в космосе вокруг этого жуткого, голого астероида. Вероятно, они будут летать там вечно или же постепенно начнут сужать круги и в конце концов упокоятся в одной из неприютных, бездонных расселин.
19 сентября. Я миновал еще несколько астероидов – неправильных фрагментов, чуть крупнее обычных метеоритов; и мне потребовалось все мое штурманское искусство, чтобы избежать столкновения. Из-за необходимости постоянно быть начеку я вынужден непрерывно бодрствовать. Но рано или поздно сон все же одолеет меня, и тогда «Селенит» непременно разобьется и погибнет.
В конце концов, не так уж это и важно: конец неизбежен и в любом случае близок. Запасы пищевых концентратов и баллоны со сжатым кислородом позволили бы мне протянуть еще много месяцев – ведь, кроме меня, на них никто не претендует. Но топливо уже почти на исходе – я знаю, ранее я уже проводил расчеты. В любой момент двигатели могут отключиться. А тогда корабль сможет лишь дрейфовать в этом космическом лимбе, бессильно и беспомощно, пока не встретит свою судьбу на каком-нибудь астероидном рифе.
21 сентября (?). Вот и случилось то, чего я ожидал, – и тем не менее благодаря какому-то чуду – а вернее, несчастному случаю – я до сих пор жив.
Топливо иссякло вчера (по крайней мере, я думаю, это было вчера). Но мои физические и душевные силы были в надире, и я даже не сразу осознал, что двигатели смолкли. Я смертельно хотел спать и был далеко за пределами всякой надежды и отчаяния. Я смутно помню, как чисто машинально, силой привычки переключил приборы в автоматический режим, пристегнулся к подвесной койке и мгновенно уснул.
У меня нет возможности определить, сколько времени я проспал. Смутно, точно из пропасти за пределами снов, я услышал грохот, словно бы далекий гром, и ощутил мощный толчок, который вынудил меня кое-как пробудиться. Пока я мало-помалу приходил в себя, меня начало тяготить ощущение неестественного, жгучего жара; но, приподняв свинцовые веки, я поначалу не мог сообразить, что же случилось на самом деле.
Повернув голову и выглянув наружу сквозь один из иллюминаторов, я, вздрогнув от неожиданности, увидел на фоне черно-лилового неба ледяной,