Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры. Кларк Эштон Смит
без ушей и волос, на длинной змеиной шее тянулась вперед; маленькие, низко посаженные на безносом лице глазки без век, горевшие, будто уголья в колдовской жаровне, располагались прямо над острыми и поблескивающими зубами летучей мыши.
Это все, что я успел разглядеть, когда зверь проследовал мимо меня, окруженный странным нимбом, который вспыхивал то ядовито-зеленым, то яростно-красным светом. О форме тела и количестве конечностей этой твари ничего не имею сказать. Зверь не издавал ни звука, двигаясь совершенно бесшумно. Затем он стремительно скрылся из виду между черными сучьями древних дубов; пропал и дьявольский свет.
Я был ни жив ни мертв от страха, когда добрался до аббатства и испросил позволения войти в заднюю дверь. Привратник, который изволил открыть ее только после настойчивого стука, не стал бранить меня за опоздание, когда я рассказал ему о том, что видел в безлунном лесу.
Утром я предстал перед Теофилем, который строго отчитал меня за нарушение монастырской дисциплины и велел в наказание провести день в одиночестве. Не имея возможности переговорить с другими монахами, я лишь на следующее утро узнал о том, что нашли в лесу за Перигоном.
То был огромный олень-самец, убитый самым немилосердным образом, однако не волком, не охотником и не браконьером. Повреждение было всего одно – широкая рана вдоль хребта от шеи до хвоста; кто-то высосал из раздробленного хребта белый костный мозг, но в остальном туша была нетронута. Никто не слышал о звере, который задирает добычу и утоляет голод таким манером, но многие задумались: быть может, то, что я рассказал, не просто привиделось мне с пьяных глаз? Так и есть, рассуждали они, зверь вышел из Преисподней, убил оленя, раздробил ему хребет и высосал костный мозг. Я же, вспоминая отвратительное видение, дивился милости Божией, позволившей мне избежать оленьей участи.
Больше никто из монахов зверя не видел, ибо все мирно спали в дормитории, а Теофиль рано удалился в свою келью. Однако в последующие ночи зверь проявил себя во всей красе.
С каждой ночью комета росла, пылая, как зловещая дымка из огня и крови, и звезды бледнели при ее приближении, а людские сердца наполнял ужас. От заутрени до вечерни молились мы о том, чтобы отвратить неведомые беды, которые несла комета. И день за днем от крестьян, священников и дровосеков, что приходили в аббатство, мы выслушивали истории о загадочных и вселяющих ужас бесчинствах.
Волков находили с раздробленными хребтами и высосанным костным мозгом; таким же способом были убиты бык и лошадь. Однако вскоре зверь осмелел или пресытился убийствами смиренных оленей, волков, быков и лошадей.
Поначалу он не нападал на живых людей, а лишь на беспомощных мертвецов, словно презренный пожиратель падали. На кладбище Святой Зиновии нашли два свежих трупа, которые он выкопал из могилы и вскрыл им хребет, однако мозг почти не тронул. Разочарованный зверь в ярости разодрал трупы в клочья от макушек до пят вместе с саванами. Вероятно, несвежий мозг был ему не по