Вор на доверии. Евгений Бугров
транзистор? Дай посмотреть…
И магнитофон, мечта любого пацана, с пластмассовым дребезжанием заскакал по асфальту. Наконец, чужака несильными ударами с разных сторон прижали к штакетнику, он цеплялся руками из последних сил, лицо уже текло, но он не падал, не имел права прерывать удовольствие. Его добили по очереди, и он сполз, повис на одной руке, осел. Еще цепляется, падла! Все, хватит. Самый веселый и безжалостный паренек с разбегу пнул солдатскую печень, словно пробил пенальти, прервав мучения бедолаги, искавшего развлечений не в том месте и не в то время. Окровавленная рука упала наземь. Образовалась горка, еще один холмик.
– Представление окончено! – воскликнул паренек, и шутовски раскланялся зрителям.
Публика празднично смеялась, девушки приходили в себя, пылающими взорами разглядывая кавалеров. А вот они как могут?! Ужас, какая жестокость! Поправляли прически, приглаживались, пацаны делили трофейные ремни, от которых немало пострадали, у кого голова пробита, кровь ручейком, у кого ухо разорвано, у кого глаз заплыл. Обнаружилась большая сумка с портвейном, и что? Нет, пить не стали, подбросили пару раз над асфальтом. Сумка жалобно хрустнула, темная вонючая лужица растеклась по асфальту. А Лабух все баюкал сломанный инструмент, драка прошла мимо его сознания. Горемыку утешили, пообещав купить новую балалайку. Тем временем, устав от неподвижности и приходя в себя, холмики начали шевелиться, на них великодушно не обращали внимания. Вот один поднялся зыбкой тенью и, скособочившись, побрел прочь, по ходу набирая скорость, другой решился встать, третий. «Кладбище» оживало, газоны пустели. И кто-то из победителей вспомнил:
– А Борька где?!
– Какой Борька…
– В кочегарке до армии работал. Контуженный. Вовремя вписался!
2
Борис провожал Нину, первую школьную любовь. За несколько лет, что они не виделись, он вытянулся, стал выше на голову, а Нина осталась того же роста, когда казалась ему богиней, куда все ушло? Никаких чувств лично к ней он более не испытывал, но было жаль самой любви, которая выгорела и умерла никому не нужной. Карину, например, он тоже любил, но то было чувство плотское, их даже сравнивать невозможно. Переломив ход сражения, Борис не стал участвовать в избиении «младенцев», взял ахавшую Нину за руку, увел прочь, не смотря на легкое сопротивление. Ему было непонятно ее любопытство, желание досмотреть до конца. Что за странность! Девушки ахают, жалеют, и при этом наслаждаются зрелищем, примерно, как в Древнем Риме, где аристократки обожали битвы гладиаторов и даже в них влюблялись. Где-то он читал, что женщины внутри себя очень жестоки, это природная компенсация за их физическую слабость. Вспомнились женщины-снайперы из Прибалтики. Они были очень профессиональны, методично и хладнокровно отстреливали русских парней, таких же вот пацанов. Наемные сучки просто зарабатывали деньги, а когда их вычисляли и брали живьем, они ползали на брюхе, готовые на все. После допроса их