Вор на доверии. Евгений Бугров
Корнеев, величина, знаменитость! На Западе выставляется. Да ему эти иконы на продажу нужны, ясное дело. А я кто? Мелкий халтурщик. Скажет, клевещу из зависти, в суд подаст.
– Понятно. А к жуликам обращался?
– К каким жулика
– Ну, крыша у тебя есть? Ты вроде кооператором был. Или МП. Товарищество?
– Да ты что, сынок! Только свяжись. Потом всю жизнь на них работать будешь, все равно должным останешься. Нет, с мафией я не работаю.
– А если тебя сожгут, лучше будет?
– Не знаю, правда, не знаю, что делать, – признался Ломов старший, весь облик которого говорил об унынии, царившем в его душе. Этакая тупая безнадежность, парализующая разум, тело и волю. Борис подумал, что время папаши безвозвратно ушло, и про старый долг, стоимостью в новенькие когда-то «Жигули», можно забыть. Разве что отец согласится продать что-нибудь из антиквариата, те же иконы!
– Ладно, батя. Разберемся. Жрать-то, наверно, нечего в доме? Короче, я схожу в магазин, а ты поднимайся, берись за уборку. Наезды наездами, опускаться не стоит. Вернусь, что-нибудь придумаем. Не кисни, папаня! Я приехал, все решим. Побрейся, умойся, вечером будут девочки! Ну все, я ушел.
Борис отправился за продуктами.
15
Деньги на первое время были, занял у Владимира, который очень расстроился, узнав о столь крупном проигрыше. Однако Борис его успокоил, сказав, что отец ему должен деньги за новые «Жигули», ничего страшного. Надо выкручиваться из этой петрушки. Когда выходил из магазина, столкнулся в дверях с двумя симпатичными девицами. Они посторонились, пропуская его на выходе.
– Привет, девчонки, – весело сказал он. – Водку пьете?
– Разбежался! – ответила черненькая, которая была повыше, и явно поопытней своей подруги, которая за ее спиной состроила Борису глазки, и хихикнула.
– Шампанское, коньяк? – он, как бы невзначай, оттеснил девушек в сторону, чтобы не мешать проходу других покупателей. Черненькая, с напомаженными губами и вообще ярким макияжем, смерила его высокомерным взглядом, задержавшись на большом полиэтиленовом пакете, набитом продуктами и спиртным. Спешить им, кажется, было некуда. Она чуть смилостивилась, почуяв, наверно, настроение подруги, тоже улыбнулась.
– Пьем, что подают, – сострила она, и обе прыснули. – Ты кто, мальчик! Уроки сделал?
– Старший брат делает, он в институте преподает, профессор, а я на побегушках. А вы, сами-то совершеннолетние, или уже замужем два раза? Ищу невесту. Пойдете? Замуж.
Он шутил, трепался, ни к чему не обязывая, и девушкам это нравилось, они смеялись.
– Так нас же двое, юноша. Не надорвешься?
– Так и нас двое, поровну! День рождения у брата, уборку сейчас делает.
– Кто, профессор?!
– Да нет. Выгнали его, из института. Наверно, в дворники пойдет. Или в ювелиры? Художник он, известный. Приятель Корнеева, слышали? Вечером банкет, в тесном кругу, вы да я. Ну, и он, конечно, куда ж брата денешь. Именинник все-таки! Так как?
Девушки быстро переглянулись. Конечно,