Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник). Николас Блейк
такое уж и безупречное, – неуверенно ответил Симс.
– Да бросьте, не переживайте вы так, – с напускным участием сказал Майкл. – Безупречное алиби бывает только у настоящего убийцы. А мы, невинные овечки, просто не способны состряпать нечто убедительное.
Так-то оно так, подумал он про себя, да только если Симс окажется прав, всем нам будет не до смеха. Он уже чувствовал, как внутренний протест против того, что тело обнаружено на месте их с Геро свидания, из чисто эстетического превращается в нечто куда более серьезное. Нелегкие раздумья были прерваны появлением Гриффина в сопровождении доктора Мэддокса. Школьный врач был пухлый, с подпрыгивающей походкой коротышка, от которого исходили добросердечие и запах лекарств. В другой ситуации Майкла позабавило бы, с каким достоинством доктор, облаченный в дорогие кожаные туфли, вышагивает по росистой стерне.
– Добрый вечер, господа, – сказал доктор, с трудом – что показалось Майклу довольно странным – удерживаясь от того, чтобы подойти к трупу на цыпочках – на носочках начищенных до блеска ботинок. – Весьма печально. Бедняга. Ну-ка, ну-ка! – Он опустился на колени, поставил перед собой черный чемоданчик и принялся за работу. Остальные отвернулись. У Майкла в голове невольно вертелся довольно жалкий и глупый каламбур к слову «обследование»; Гриффин дырявил каблуком землю, словно для первого удара по мячу; Рэнч, бросив через плечо два-три беглых взгляда, отвернулся с видимой дрожью во всем теле. «Друг на друга посмотрели, в сторону потом», – с удивлением услышал Майкл собственное бормотание.
– Ты что? – спросил Рэнч.
– Ничего.
Доктор Мэддокс выпрямился и с грустью посмотрел на промокшие колени.
– О господи, господи, – вздохнул он. – Случай чрезвычайно и… э-э… трагический, конечно. Боюсь, сомнений тут быть не может: убийство, возможно, с заранее обдуманным намерением. Сначала несчастного душили руками. Видите, следы? Затем обмотали вокруг шеи тонкий шнур. Обратите внимание на красную полосу: шнур глубоко впился в кожу.
Желающих проверять достоверность высказанных суждений не нашлось. Майкл спрашивал себя, как долго ему удастся удерживаться от вопроса, вертящегося на кончике по меньшей мере трех языков. Нарушая неловкое молчание, Симс первым бросился в воду.
– Как вы думаете, доктор, когда он умер?
Всех троих держали на крючке по крайней мере полминуты – время, понадобившееся доктору, чтобы предаться изложению медицинских подробностей.
– Говоря попросту, – заключил он, – наступило полное трупное окоченение. А это значит, что мальчик мертв более четырех часов; возможно, шесть. Конечно, если тело лежало в сене с самого начала, биологические процессы протекают, и названные мною сроки следует удлинить. Понимаете, мы ведь вообще лишь очень приблизительно можем установить время смерти. В данном случае, я бы сказал, от четырех до семи часов.
Рэнч порывисто потянулся к левому запястью, остановился на полпути, потом снова передумал и, отвернув обшлаг рубахи, посмотрел