Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца. Вячеслав Дегтяренко

Записки военврача. Жизнь на передовой глазами очевидца - Вячеслав Дегтяренко


Скачать книгу
ерунда. На, держи…

      Я долго въезжал в смысл процедуры, но не стал задавать вопросов. Часто задавал себе вопросы «Что заставило меня тогда пересчитывать деньги?» и «Какими мотивами руководствовался начфин полка?».

      Валера приехал спустя две недели. Спустя неделю его вагончик был арестован и опечатан. Снята касса, в которой обнаружилась недостача двадцать тысяч рублей. У меня в сейфе для наркотиков комбат нашёл ящик сгущённого молока, который мне Жура дал на хранение (взял его у начальника продсклада, пока тот пьяный спал за столом). Также нашли два магазина с патронами для АК, который мне дал на хранение начальник аптеки перед отъездом в отпуск со словами «Береги, Вячеслав Иванович, может сгодиться». Сгущёнку комбат приказал раздать на ужин бойцам, и её перетащили к нему в палатку. За хранение патронов на меня пытались возбудить уголовное дело. Я писал объяснительные, беседовал с ФСБ-куратором нашей части, который советовал признаться в несуществующих грехах. Два месяца продолжалось третирование. Я советовался с прокурорскими работниками, которые заверяли, что всё будет благополучно, воруют танками и машинами, а здесь каких-то два рожка… На Валеру завели уголовное дело. На каждом построении комбат, оставляя офицеров-прапорщиков, нагнетал обстановку:

      – Всё, начфин, доигрался. Брей голову, готовь жопу, в зоне тебя оприходуют. А вслед и начмед пойдёт.

      Хорошо ещё, что не посмотрели наш подпол, где хранился ящик гранатомётов, противотанковых гранат и прочей снеди, который ребята припасли на всякий пожарный. Когда в соседнем полку сгорела палатка и начался артобстрел, мы прятались в окопах, так как думали, что на нас напали чехи. После этого происшествия мы решили избавиться от нашего арсенала. Выехали на хлебовозке к дудаевскому мосту, где стояли питерские омоновцы, – он был построен как объездной при Дудаеве, при Басаеве взорван. На южной половине был разбит блокпост и лагерь, над которым реял триколор и зенитовский флаг.

      – Привет, ребята. Мы из РЭБа. Не скажете, где тут у вас можно пару «мух» запустить и противотанковые повзрывать? Может, помочь чем-нибудь?

      – Да вон там нора, мы её периодически забрасываем сами, но гады всё равно по ночам выползают. Стреляйте сколько хотите.

      Первым был начвещначпрод. Снял предохранитель и – огонь! Я присел. Уши заложило. От противотанковых оставались парашютики, наподобие тех, что мы мастерили в детстве. После двух «мух» где-то открылась стрельба. После противотанковых выбежал омоновец и стал махать руками. Мы поняли, что пора заканчивать и весь арсенал не удастся израсходовать.

      – Ребята, кончайте нахрен. Сюда едет комендант с подкреплением. Кто-то передал, что на нас напали. Сваливайте отсюда скорее, сейчас стрельба начнётся.

      Когда мы приехали в лагерь, все только и говорили об обстреле Ханкалы из Грозного.

      Судебное разбирательство над начфином длилось три месяца. Он резал вены, прикидывался сумасшедшим, говорил, что укусит за палец комбата или нассыт у него палатке. Я говорил, что долго так он косить не сможет. Он спрашивал, какие таблетки ему будут давать и как обманывать врачей.


Скачать книгу