На заре Хаоса. Николай Олегович Бершицкий
и аргиянатх – владыка жертвоприношений, Болдева, ибо по традиции перед военным походом, чтобы он непременно увенчался успехом, надо было принести в жертву Тысячеглавому Шеше десяток рабов. Иша тоже приполз с отцом. Выглядел он крайне недовольным, и Абхей мог его понять: всех, кроме него, отправляли снискать боевой славы и всяческих почестей, а он должен сидеть в золотом дворце, как наказанный. Впрочем, нечего перечить воле Яган-наты. А вот Махины пока не было видно. Принц знал повадки своего брата-богатыря, тот и правда был нерасторопен и слишком медлителен там, где следовало бы проявить большую прыть. И ещё он любил загулять. Потому его никто не рассматривал на роль царя, ему вполне хватало титула воеводы-махаратхи. Только он подумал, что не видит и Ракеша, как тут же услыхал его голос:
– Смотрю, ты от гордости сейчас из шкуры выпрыгнешь! Не думай, что если отец направил на Юг большие силы, то вы с Махиной получите преимущество.
– Я не меряюсь славой, – неискренне отозвался Абхей.
– Ну да, всё для Кшемама, – не менее язвительным тоном подхватил Ракеш. – Рассказывай об этом отцу или этим пафосным жрецам, – без уважения змей махнул рукой в сторону Болдевы, увенчанного высокой тиарой и светящегося от много килограммового одеяния, состоящего почти целиком из золотых пластин и драгоценных камней. – Сейчас именно на делах решится будущее нашего государства. На наших делах. Хорошо, Ишу оставят протирать хвост тут, ему стоит держаться от престола подальше.
– Ха! Хоть в чём-то мы можем сойтись, не думая. Но ты сам вызвался идти на Север, так что винить потом будет некого. Джа, может быть, и смелые, но не настолько безмозглые, чтобы на полном серьёзе выступать войной против Кшемама. Зря обморозишь хвост…
– Зато ваш поход будет весёлым! – не став оспаривать слова Абхея, его брат указал куда-то в сторону Большого рынка.
Оттуда, двигаясь мимо строящейся башни, над которой кружили кирпичи весом в пять тонн каждый, полз Махина. В правой руке он держал обмякший винный бурдюк, копьё в левой сошло за посох для опоры. Могучий воин покачивался из стороны в сторону, его окружала свора хихикающих девик, ласкающих широкую грудь, прикрытую панцирем, и его открытые плечи и музыкантами. Шумная компания больше напоминала гуляк, нежели свиту принца.
– Похоже, нашему большому братику «великая слава» уже ударила по мозгам, – покачал головой Абхей. Тут парировать сарказм Ракеша ему было нечем.
Царь тоже заприметил подвыпившего сына и грозным голосом позвал его подняться. Тот вальяжно всполз по покатой рампе, по-прежнему «увитый» девицами. Царь грозно прикрикнул на них, стукнув золочёным жезлом оземь. Девики молниеносно метнулись в разные стороны и поспешили скрыться в толпе зевак, сопровождаемые её хохотом. Длился он, впрочем, недолго. Не желая показать, будто насмехаются над Яган-натой, горожане быстро умолкли.
– Ты что, решил позорить наш великий род перед чернью? – зло прошипел Деврадж, именно в тот миг, когда Абхей и Ракеш встали позади