Виннипегская Cтена и я. Мариана Запата
и отстраненное, словно перед игрой, плечи, как обычно, напряжены, спина прямая. Он редко позволял себе расслабиться, даже дома. Он, кажется, недавно постригся и выглядел ухоженным и здоровым. Как всегда. Будто и не было месяца, который прошел с нашей последней встречи.
– Я хочу, чтобы ты вернулась, – сказал он, не сводя с меня своих темных глаз.
Это был сон. Нет, наверное, это не самое подходящее слово. Кошмар? Может быть, я бредила?
– Прошу прощения? – Я вздохнула и всмотрелась в белки его глаз, чтобы убедиться, что они не налиты кровью. Затем принюхалась: вдруг от него несло травкой? Нет, но, похоже, все было возможно. – Ты что, под кайфом?
Эйден одарил меня тяжелым взглядом. Его короткие, но невыносимо густые ресницы на мгновение опустились.
– Что, прости? – осторожно спросил он.
– Ты под кайфом? – повторила я, потому что не мог же он просить меня об этом на трезвую голову.
Он смотрел на меня немигающим взглядом, сжав губы.
– Я не под кайфом, – сказал он, явно оскорбленный.
Если я смотрела на него так, будто я ему не верила, то это потому, что я ему не верила. Что, черт возьми, могло внушить ему мысль, что я могу вернуться?
Наркотики.
Наркотики могли убедить его, что прийти сюда – это хорошая идея. Неужели недостаточно было прощания, которое я передала ему через Тревора?
Должно быть, эта мысль отразилась на моем лице, потому что Эйден покачал головой и повторил:
– Я не под кайфом, Ванесса.
Я выросла с человеком с зависимостью и знала, что эти люди будут до конца отрицать, что у них есть проблемы. Даже если все признаки того, что ситуация вышла из-под контроля, были налицо. Я прищурилась и снова всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, принимает ли он что-нибудь.
– Не смотри на меня так. Я ничего не принимаю.
Его загорелый лоб прорезали тонкие морщинки. Печать дней, проведенных на солнце, и признак того, что ему тридцать, а не двадцать два.
Я посмотрела на его руки, чтобы убедиться, что на них нет никаких странных синяков, но ничего не обнаружила. Затем я перевела взгляд на ладони, пытаясь разглядеть нежную плоть между пальцами в попытке найти там какие-нибудь следы. По-прежнему безрезультатно.
– Я ничего не принимаю, – он сделал паузу. – С каких пор ты считаешь, что я могу употреблять? Я пил хотя бы обезболивающие?
Настала моя очередь сделать паузу, чтобы посмотреть ему в глаза в надежных стенах собственной квартиры, после чего я медленно произнесла:
– Я никогда не думала, что ты можешь употреблять, – я сглотнула. – Но еще я никогда не думала, что ты можешь оказаться таким козлом, – добавила я, не успев прикусить язык.
Эйден слегка отшатнулся, едва заметно, но я это увидела. Его ноздри раздулись так широко, что я просто не могла не обратить на это внимания.
– Ванесса…
– Мне не нужны твои извинения, – сказала я. Я сжала руки, лежавшие на коленях, когда в груди защемило от его предательства.