Мельница на Флоссе. Джордж Элиот
к судьбе этого слабого юноши, именно глядя на картинку, где он стоял прислонившись к дереву, с бессмысленным выражением на лице, расстегнутыми панталонами и в парике, съехавшем на сторону, между тем, как свиньи, очевидно, иностранной породы, казалось, еще оскорбляли его, весело пожирая желуди.
– Я очень рада, что отец его принял к себе, а вы рады, Лука? – сказала она. – Вы знаете, он раскаялся и не станет опять делать ничего худого.
– Эх, мисс! – сказал Лука: – не будет из него добра, что ни делай с ним отец.
Это была печальная мысль для Магги, и она очень жалела, что последующая история этого юноши осталась недосказанною.
ГЛАВА V
Том является домой
Том должен был приехать рано в полдень; и здесь еще было другое сердце, кроме Магги, которое, когда уже становилось довольно поздно, также с трепетом прислушивалось к стуку колес ожидаемого кабриолета. Мистрис Теливер имела одну страсть – любовь к своему сыну. Наконец, раздался этот стук, послышалось легкое, быстрое катанье колес одноколки; и, несмотря на ветер, разносивший облака и не показывавший ни малейшего уважения ни к локонам, ни к лентам чепчика мистрис Теливер, она вышла за двери и даже оперлась рукою на повинную головку Магги, забывая все огорчение прошедшего утра.
– Вон и он, сладкий мой мальчик! Господи упаси, и без воротничка! Дорогою потерял он его – о! я уверена; вот и разрозненная дюжина.
Мистрис Теливер стояла с открытыми объятиями, Магги прыгала с ноги на ногу, между тем Том сходил с кабриолета и говорил с мужественною твердостью, задерживая нежные ощущение.
– Гало! Ян! как, и ты здесь?
Однако ж он позволил себя целовать довольно охотно; Магги повисла у него на шее и готова была задушить его, между тем, как его серо-голубые глаза обращались на отгороженную лужайку, ягнят и реку, в которой он обещал себе начать удить с завтрашнего же утра. Это был один из тех мальчиков, которые, как грибы растут по всей Англии и которые, двенадцати или тринадцати лет, очень бывают похожи на гусят; это был мальчик с светло-русыми волосами, розовыми щеками, толстыми губами, неопределенным носом и бровями – словом, с такою физиономиею, в которой по-видимому невозможно было отличить ничего, кроме общего детского характера, физиономиею, нисколько непохожею на рожицу бедной Магги, очевидно, отформованную и оттушеванную природою для определенной цели. Но та же самая природа хитро скрывается под видом полной откровенности. Простой человек думает, что он все видит насквозь; а она, между тем, тайком подготавливает опровержение своих же собственных предзнаменований. Под этими обыкновенными детскими физиономиями, которые она по-видимому порабатывает дюжинами, она скрывает самые твердые, непреклонные намерение, самые постоянные, неизменчивые характеры, и черноглазая, беспокойная, горячая девочка в заключение делается страдательным существом в сравнении с этим розовым задатком мужественности, с неопределенными чертами.
– Магги, – сказал Том таинственно,