Дочь герцогини. Человек без имени. Романы. Маргарита Мартынова

      Весь день шел дождь, то прекращаясь, то снова начиная барабанить по крышам, косыми струями разгоняя немногочисленных прохожих на улочках Ситэ. Тесные домики, на чердаках которых гулял ветер, жались друг к дружке, словно надеясь встретить поддержку. Некоторые из этих жилищ были настолько узкими, что даже лестницы в них были почти вертикальными. Обрушивающаяся с неба вода смешивалась с густой черной пылью на каменной мостовой и мутными робкими струйками пыталась проложить себе дорогу к реке.

      – Прекратите орать! Лучше помогите мне приготовить для вас ужин! – прозвучал энергичный женский голос в доме плотника, в арке почти у самого моста Менял.

      – А что мы сегодня будем есть? – спросил один из троих мальчишек.

      – Разберите корзинку и узнаете… – ответила мать и тут же нахмурилась: – Я же просила вести себя тише! Кто из вас плачет?

      Дети переглянулись.

      – Это не мы.

      – Странно, – женщина медленно подошла к окну. – Однако я слышу детские рыдания…

      Несколько мгновений она всматривалась в мрачные очертания улицы, затем направилась к двери, посильнее закутавшись в шаль.

      Уже смеркалось, и со стороны Сены тянуло пронизывающей сыростью. Зябко поёжившись, жена плотника свернула в подворотню, чтобы обойти дом с другой стороны, но остановилась, заметив прижавшуюся к шершавой кирпичной стене совсем еще маленькую девочку с непокрытой головой. Обнимая тряпичную куклу, малышка громко плакала и сильно дрожала. Нетрудно было заметить, что она одета совсем не по погоде, пусть и в достаточно дорогую одежду.

      – Милая моя… Ты потерялась? Где твоя мама? – жена плотника присела перед ней и, поймав перепуганный взгляд, прибавила: – Не надо меня бояться, я тебя не обижу. Но чья же ты… Я никогда тебя не видела здесь.

      И, словно в подтверждение ее слов, девочка, до этого на мгновение умолкнувшая, заплакала еще громче.

      – Что же мне с тобой делать… Ты же совсем крошка. Как тебя зовут?

      – Мама! – жалобно позвала та и размазала слезы кулаком.

      – Эй, мать, ужин-то где? – словно из ниоткуда вынырнул мальчишка лет двенадцати. – А это кто?

      – Не знаю. Кажется, она потерялась. Или ее подбросили, так как, судя по хорошей одежде, она не с нашего квартала, – задумчиво ответила женщина, ласково поправляя пшеничные локоны девочки.

      – И какой нам прок от неё? Мы есть хотим!

      – Хватит, Генрих! – нахмурилась мать, бросив на него строгий взгляд. – Я не могу оставить такую крошку умирать! Ночи холодные, она совсем одна…

      – Сколько ей? – юноша равнодушно почесал подбородок.

      – Около двух лет, полагаю. Право, не знаю, что и делать, но мне так ее жаль…

      – Мать, – Генрих склонил голову к плечу, рассматривая испуганного ребенка, – слушай, если она из богатых, то ее станут искать, а как найдут, то и нас