Цикл «Видящий». Книга 2. «Третья сила». Владимир Бит
– Да где ж я так нагрешил? – вся эта суета, бег, спасение собственной жизни и вся та ересь, которая изменила мою жизнь, прочно стояли перед моими глазами и будоражили мой и без того воспалённый мозг. А больная с детства на всякие страшные вещи фантазия нагоняла на меня ещё больше страха и ужаса. Посудите сами, кто я такой? Я простой ра-бо-тя-га, который всю свою жизнь только и делал, что работал и работал. У меня не было семьи, детей и даже девушки. Максимум, что из отношений у меня было это четыре года встречаний в возрасте от шестнадцати до двадцати лет и то они закончились весьма неудачно для меня. Да что там отношения? У меня и на себя времени-то не было толком. Уходишь из дома в шесть-семь утра, возвращаешься в шесть-семь вечера, а то и позже, а после небольшого перекуса втыкаешься в компьютер и сидишь до поздней ночи, чтобы хоть как-то разгрузить опухший за целый день стресса и нервов день. И даже отпуска на это не хватает, что говорить о мимолётных выходных… Ты их так долго ждёшь, строишь планы, а они собаки сутулые берут и кончаются в самый неподходящий момент, когда ты только-только начал отдыхать и только вчера забыл о работе. Закон подлости и никак иначе.
А если возвращаться к страхам, то тут всё ещё проще. Если сложить всё то, что я пережил за какие-то сраные две недели ранее и представить, что так будет продолжаться и дальше? Как вы думаете, захочется ли мне открывать глаза и возвращаться в тот ад, после которого я лежу в отключке? Ну конечно нет, я же не мазохист!? А хотя, что тут душой кривить… Мне есть, зачем продолжать жить и барахтаться в этом настое из проблем, насилия и денег. Ответ, увы, прост. Это мои родные и долбанные интерес к тому, чем же всё закончится в итоге, если закончится. Ну и да, есть у меня ещё один интерес… А именно Ана Мария. Угу, она единственный человек, к которому у меня за последние десять, а может, и больше лет возникли хоть какие-то тёплые чувства. Ни с кем другим мне не было настолько приятно общаться или просто быть рядом. И конечно мне хотелось посмотреть, к чему меня приведёт эта тяга к ней. Да и я просто хотел разобраться во всём, что связано с моими новыми возможностями, этим Советом и Механизмом. Ну не умер во мне в мои тридцать три года ни романтик, ни приключенец.
Как бы сказать, я же ну совсем ничего не понимаю. Ни про этот дар Видящего, ни про этот Механизм. А уж тем более я не понимал всех этих людей в Совете. Ну, есть мои способности, ну есть этот Механизм, ну да им какое до этого дело? Что обязательно гоняться, бить и убивать всех направо и налево ради какого-то мифа или записей, которые они где-то и когда-то прочитали? Ну, бред же? Разве нет? Кто вообще в здравом уме повёлся бы на мнимые и мифические сокровища, которые хрен знает где, хрен знает, как их найти, да и вообще хрен знает, существуют ли они в принципе? Ну, точно не я. Ведь я всегда мнил себя прагматиком и не пускался в поиски и приключения, которые меня могут ни к чему не привести, с детства такая хрень, вот уж там-то я набегался за такими вот «Хвостами фей». По видимому такие богатеи и люди, которые уже просто не знают, куда ещё деть своё время и огромные деньги, и могут поверить в это. Собственно, судя по всему так и есть, раз их в этом Совете так много.
Интерлюдия 1
Ана Мария стояла напротив кровати и наблюдала за мерно спящим Михаилом. Вернее на то, что было Михаилом ещё менее недели назад. Дело в том, что когда она и все в Совете осознали кем, куда и как был похищен Видящий, то заочно уже попрощались с ним. И каково же было их удивление, когда они, прибыв в Англию всем своим дружным составом, к замку Бакера, обнаружили ещё дышащего и полуживого Михаила? Без преувеличения они были поражены. Даже не тем, что он таки умудрился выжить, а как он это сделал. Когда Ана Мария увидела тот разгром, который царил снаружи и внутри замка она была в шоке. Воронки от взрывов, кучи гильз, дыры от пуль и взрывов в стенах замка, литры крови впитавшиеся в землю и пол. А посреди двора, возле лесничей сторожки, на земле, трясущееся в агонии боли тело Бенджамина, с переломанными конечностями, искажённой гримасой на лице и белёсыми глазами. Зрелище было то ещё. Но при всей этой картине Михаэль был жив. Да, он был изрядно потрёпан, весь в синяках и ссадинах, но жив. Это не могло не радовать Ану Марию и она первым же делом кинулась к нему и приказала сопровождающим оказать всевозможную помощь ему, что собственно и было сделано ими. А после его погрузили на носилки и транспортом доставили в резиденцию Лоренцо в Риме.
Каждый раз, когда она наблюдала за чрезмерно быстрым восстановлением Михаила, перед её глазами возникали образы увиденного в Англии и каждый раз она поражалась тому, как и чего Михаэль перенёс и чего смог добиться. И каждый раз она приходила к мысли, что это по какой-то причине трогало её закрытое и недоверчивое сердце, отзываясь теплом и надеждой. Надеждой на то, что ему действительно можно доверять. Ведь в её окружении таких людей не было со смерти матери, она не могла доверять никому в этом мире. Ни прислуге, так как они сразу же докладывали обо всём её отцу. Ни редким друзьям и знакомым, так как они не понимали её и то положение в котором она находилась. Ни тем более отцу, которые чрезмерно пёкся о ней и держал в позолоченной клетки всё время контролируя её и её жизнь. А после того, как ей исполнилось шестнадцать лет всячески навязывал ей очень и очень выгодные для него партии, силясь отдать её под венец подороже.