Твоя Мари. Когда ее не стало. Марианна Крамм

      … Девушка, с которой у меня случился первый раз, была одной из подружек Олега – у моего друга таких было множество. Летом я поехал к нему на Дальний Восток – Олег вернулся из армии, уже учился и работал, снимал квартиру и жил самостоятельно. Мои родители не возражали против таких поездок, Олег всегда казался им взрослым, разумным и надежным, потому никаких опасений наша дружба у них не вызывала. Сын маминой подруги плохому не научит.

      Плохому он меня и не учил, но, будучи на три года старше, способствовал моему взрослению в разных сферах жизни. Он много знал, много умел, с ним всегда было интересно. Олег играл на гитаре и хорошо пел, мне нравилось сидеть рядом с ним во дворе на лавке по вечерам и наблюдать, как собравшаяся вокруг компания подпевает, прихлёбывая пиво или портвейн, слушать разговоры, в которых мелькали и блатная феня, и забористые матерки. Олег говорил, что в этих краях и поножовщина – вещь не редкая. Однако друг мой обладал непререкаемым авторитетом, и рядом с ним было спокойно. Он усаживался на спинку старой скамьи, брал гитару, проверял струны и начинал петь, прерываясь на затяжку сигаретой и глоток из стоявшей у его ноги бутылки, и я смотрел на него как завороженный, словно не знал его с самого детства. Это был совсем иной Олег – в безрукавной тельняшке, обтягивавшей мощную грудную клетку, с гитарой в руках, с этой сигареткой в углу рта. От него так и веяло силой и уверенностью, было даже завидно.

      Девчонок вокруг него вертелось тоже много. Даже шрам во всю левую щеку, уродовавший лицо, их не отпугивал, скорее, наоборот. Однако Олег, насколько я видел, особо не разменивался и, как перчатки, подружек не менял.

      – Не в количестве счастье, Диня, – говорил он, покуривая сигаретку вечером в кухне. – В принципе все они одинаковые, чтобы понять это, достаточно одной-двух.

      – Ну… они же сами на тебя вешаются, почему нет?

      Олег внимательно на меня посмотрел:

      – С тобой всё ясно. Мальчик созрел.

      – Что тебе ясно? – я почувствовал, что краснею, но он больше ничего не сказал.

      Здесь, на Дальнем Востоке, я вкусил совсем другую жизнь, свободную и бесконтрольную, ту, что у меня пока не было. Я наблюдал за тем, как изменился после армии мой друг, это сделало его каким-то слишком уж взрослым, что ли, словно он сразу перемахнул через десяток лет. Но, скорее всего, даже не армия его таким сделала, а та ответственность, что мать взвалила на плечи Олега после смерти его отца. И теперь, живя отдельно и будучи совершенно независимым, он всё равно чувствовал, что должен поддерживать и тетю Наташу, и сестру Галку, потому что он – единственный мужчина в семье, пусть и живет далеко. Он стал иначе рассуждать, как-то по-другому смотреть на некоторые вещи – или просто он уже вырос, а я еще нет. Но мне не было необходимости