Упрямый доходяга. Книга вторая. Харитон Байконурович Мамбурин
лишь вздохнуть, да помочь девчонке одолеть коварный предмет одежды. Еще одна моя головная боль. Найти приемную семью девочке-человеку здесь? Нет шансов. Людей тут мало, в основном их держат как выращенных с младенчества слуг для общения с представителями Союза Равных. Ни о каком будущем в таком случае говорить не приходится.
– Мы к Хориону? – поинтересовалась мелюзга, хватая с тумбочки два своих пистолета, – На Карусе?
– Оба ответа утвердительные, – нахлобучил я ей на голову шляпу, – Вперед!
Кроме совершенно бесстыднейшего грабежа местных аборигенов на дикую уйму боеприпасов, позволившую мне взять «эксперта огнестрельного оружия», я оказался гордым владельцем котенка шкрасса, подаренного мне неким замечательным индивидуумом по имени Жариз Карз. Спустя четыре месяца выкармливания, выхаживания и бесхитростных тренировок, я получил полноценное ездовое животное… как я надеялся.
На самом деле… нет.
Карус встретил нас недовольным протяжным шипением, тут же начав тыкаться своей огромной манульей мордой в поисках чего-нибудь вкусного. Причем этого самого вкусного ему предполагалось хотя бы два-три килограмма, дабы меховое чудовище смогло бы оценить подношение. Шкрасс, несмотря на свою вопиющую молодость, был велик, чрезвычайно мохнат и без меры прожорлив, частенько отказываясь поднимать свой зад без взятки. Зато он обладал парой внушительных преимуществ – подчинялся только мне, а заодно был куда менее миролюбив, чем его обычные родственники.
Одному из умников клана Карз лет десять назад пришла в голову мысль: «А что будет, если мы возьмем мирных и искусственно созданных кошек, да и поселим в дикую местность? А то, понимаешь, эти химеры такие большие и страшные, а всё, что, по сути, могут – так это бегать по прямой, отращивать шерсть, да жрать в три горла раз в две недели. Непорядок». Ну и воплотил этот умник свои идеи на практике, поселив несколько сотен совершенно неприспособленных к самостоятельной жизни шкрассов в дикую местность. Карус был наиболее вменяемым результатом этого довольно прямолинейного эксперимента по встраиванию манулов в экосистему, но его вменяемость была совершенно недостаточной, за что он и достался некоему гному на бедность.
Проще говоря, шкрассы, как химеры, были именно транспортом – неприхотливым, чрезвычайно покладистым, без меры выносливым. Однако, будучи голодными, коты зверели, быстро и решительно определяя все живое в свой рацион, набивали брюхо, а затем спали с чистой совестью. Созданные как симбионты с цивилизацией, способной их регулярно удовлетворять молоком и мясом, шкрассы совершенно никоим образом не предназначались для самостоятельной жизни. Но, благодаря набору генов от предков и собственным статям, вполне смогли устроиться… заметно потеряв в кротости и толерантности. Провал смелого начинания был в том, что котята от одичавших манулов чаще всего полностью утрачивали полезнейшее свойство породы – они начинали питаться ежедневно, что делало