Школа злословия. Ричард Шеридан
голову, – язык живет.
Горд вашей благосклонностью былой,
Наш юный Дон Кихот вновь вышел в бой;
В угоду вам, он обнажил перо
И жаждет Гидре погрузить в нутро.
Дабы снискать ваш плеск, он будет, полон пыла,
Разить, – то бишь писать, – пока в руке есть сила,
И рад пролить для вас всю кровь, – то бишь чернила.
Действие I
Сцена I
Уборная лэди Снируэл.
Лэди Снируэл за туалетом. Снэйк пьет шоколад.
Лэди Снируэл. Итак, м-р Снэйк, все напечатано?
Снэйк. Да, милэди; я сам переписывал измененным почерком, так что никто и не догадается, откуда все это идет.
Лэди Снируэл. А что, распустили вы слух о связи лэди Бритл с капитаном Бостол?
Снэйк. Я повел это так тонко, что лучше и желать нельзя. Если все пойдет нормально, то, я думаю, слух достигнет до ушей м-с Клаккит в двадцать четыре часа, а уж тогда, вы знаете, – дело сделано.
Лэди Снируэл. Да, это верно: у миссис Клаккит большой талант и много усердия.
Снэйк. Совершенно справедливо, миледи; и до сих пор действовала она не без успеха. По моим сведениям из-за нее расстроилось шесть свадеб, три сына лишились наследства, случилось четыре скандальных побега и столько же арестов, девять супружеских пар разъехались и две развелись. Кроме того, в журнале «Столица и провинция» она печатает происходившие tête-à-tête разговоры людей, которые даже и в глаза друг друга не видели. Я не раз ее на этом ловил.
Лэди Снируэл. Да, конечно, она талантлива, но грубовата.
Снэйк. Совершенно справедливо. Вообще она описывает недурно, язык у ней свободный и смелое воображение; но краски она кладет слишком густо и часто хватает через край. Ей недостает той мягкости колорита, той приятной, веселости, какою отличается злословие вашего сиятельства.
Лэди Снируэл. Вы пристрастны, Снэйк.
Снэйк. Нимало. Лэди Снируэл словом или взглядом выразит больше, чем иные подробнейшим описанием, хотя бы на их стороне и была крупица истины. Это всем известно.
Лэди Снируэл. Да, милейший Снэйк; без всякой ложной скромности, я скажу, что удовлетворена своими успехами. В юности и меня ранил ядовитый язык сплетни, и с той поры я не знаю наслаждения выше, чем доводить репутацию других до уровня моей собственной.
Снэйк. Это вполне понятно. Но знаете, лэди Снируэл, что касается последнего вашего поручения, то тут, признаюсь, ваши намерения мне не ясны.
Лэди Снируэл. А, это насчет моего соседа, сэра Питера Тизл и его семейства?
Снэйк. Вот, вот! Речь идет о двух молодых людях, для которых сэр Питер со времени смерти их отца был как бы опекуном; у старшего – превосходный характер, и о нем говорят только хорошее; младший – самый распущенный и сумасбродный юноша во всем королевстве; у него нет ни друзей,