Платье для убийства. Анастасия Борзенко
ручку в его чертово горло и залепить степлером его равнодушную улыбку, они сказали мне это вчера. И позавчера, и говорили всю прошлую неделю… Они говорили мне это последний месяц. Или год…
Я видела, как пульсирует вена на его худенькой шее, она словно шептала мне мелодию с прекрасным ритмом, ритмом, который стучал на «три», эта вена изводила голоса, а голоса изводили меня… У паренька была вена, каждое утро на его шее выступала вена, а у Ланы – родинка…
Руки трясутся, это нехорошо… Пальто упало на грязный пол лифта. Почему пол такой грязный… Эти уборщицы не могут вымыть его до блеска, потому что тоже ненавидят людей. Они назло всем оставляют эти ужасные разводы. Все, кто работает среди людей, ненавидят людей. Мне неприятно смотреть на пол, неприятно касаться туфлями этого страшного пола. Мои туфли не созданы для грязного лифта…
Я не слышала звона от ключей, когда упало пальто. Почему они не звенят? Я же положила ключи от машины в карман пальто, они должны были зазвенеть при падении… Они… «Потеряла ключи, потеряла ключи, потеряла ключи…» Кружится. Все кружится.
Дышать. Я помню, что ключи в сумке, я их переложила. Все этот Глеб отвлек. Или нет, та женщина на ресепшен… Чек, где… Где же он… Вот, в бумажнике. Чек. Чек, на котором стоит число и время. Я была в торговом центре, и я купила платье. Я была там. Слава богу, я была там. Успокоиться. Надо успокоиться. Слава богу, мой этаж.
Варя стоит у лифта с чашкой кофе, уже ждет меня. Самый дисциплинированный ассистент в мире. У нее пальцы в чернилах… А на манжете торчит нитка, и еще глаза припухшие. У Вари аллергия на новую тушь, и, видимо, она об этом знает, потому что вчера и позавчера было то же самое. Видимо, она слишком дорогая, чтобы выбрасывать ее, а таких подруг, кому Варя могла бы тушь передарить, у Вари нет. Она с этой тушью третий день. Третий…
– Вас ждут в конференц-зале.
«Куда, куда, куда?» Чертовы голоса… Они издеваются. Голоса знают, что цикличность три.
– Успею? – Я не собираюсь потакать голосам, я не буду им вторить, как глупая марионетка. Мне сложно остановиться. Хочется добавить еще дважды «успею… успею…». Я собранна. Я осознаю все, что говорю и делаю.
– Совещание, вы же сами перенесли его на восемь?
Уже восемь, без трех минут на больших часах в главном коридоре. Слава богу, без трех минут, не без трех и… Черт, на мобильнике 7:57. Сердце страшно колет. Игра, какая-то сегодня игра, мои голоса что-то задумали…
На часах два раза повторяется цифра «семь», надо сделать вид, что теперь цикличность семь. Надо сделать так, чтобы голоса мне поверили. Лана… Я увидела Лану на седьмом шаге, вот для чего цифра семь! И пуговиц на пальто семь, если не считать те, что на карманах… Я могу переиграть голоса. Это была подсказка. Чья подсказка?
Я больше не думаю про три… 7:57… Мне надо как-то скрыть число 7… СКРЫТЬ. Вскрыть, Закрыть, Открыть, Перекрыть, Прикрыть, Раскрыть, Скрыть… Скрыть на 7. Сходится. Все хорошо, сейчас все хорошо, я смотрю на свой страх, я вижу свой гнев, новая цикличность – семь. Голоса поверят, они должны поверить.
Вечером