В чертогах марсианских королей. Джон Варли
не был единственным. Последние двадцать лет, с начала семидесятых, мировая экономика извивалась, как змея на горячей решетке.
Мы крутились в цикле из подъемов и спадов, который казался бесконечным. Он стер то чувство безопасности, которое нация столь болезненно обрела в золотые годы после тридцатых. Люди привыкли к факту, что они могут быть богаты в одном году и оказаться за чертой бедности в следующем. Я побывал за этой чертой в восемьдесят первом, потом опять в восемьдесят восьмом. На этот раз я решил воспользоваться свободой от хождения на работу, чтобы повидать мир. У меня появилась идея прокатиться без билета в Японию.
Мне исполнилось сорок семь, и другого шанса побыть безответственным у меня могло не оказаться.
Было позднее лето. Стоя с поднятым большим пальцем на обочине шоссе, я легко мог забыть о голодных бунтах в Чикаго. На ночь я раскатывал спальный мешок, ложился на него, смотрел на звезды и слушал сверчков.
Большую часть пути от Чикаго до Де-Мойна я, должно быть, прошел. Несколько первых дней я страдал от ужасных волдырей на пятках, но потом ноги окрепли. Подвозили меня редко, отчасти из-за конкуренции с другими автостопщиками и отчасти из-за времен, в которых мы жили. Местные отнюдь не горели желанием подвозить городских, которые, как они слышали, были в большинстве толпой свихнувшихся от голода потенциальных массовых убийц.
Один раз меня избили и велели никогда не возвращаться в Шеффилд, что в штате Иллинойс.
Но постепенно я приобрел навыки выживания на дороге. Я стартовал с небольшим запасом консервов, полученных по социальной помощи, а к тому времени, когда они закончились, обнаружил, что можно работать за еду на многочисленных фермах по пути.
Иногда это означало тяжелый труд, а иногда что-то символическое для людей с глубоко укоренившимися понятиями о том, что ничего не должно доставаться даром. Несколько раз меня кормили бесплатно, за семейным столом в окружении внуков, которым дедушка или бабушка в очередной раз рассказывали о том, каково жилось во время Великой депрессии 1929 года, когда люди не боялись помогать тем, кому не повезло. Я обнаружил, что чем старше человек, тем с большей вероятностью меня с сочувствием выслушают. Один из многих трюков, которым учишься. И большинство пожилых людей дадут тебе что угодно, если ты всего лишь посидишь и послушаешь их рассказы. Слушать я научился очень хорошо.
К западу от Де-Мойна меня стали подвозить чаще, потом резко меньше, когда я приблизился к лагерям беженцев на границе Китайской Полосы. Прошло всего пять лет после катастрофы – помните, когда атомный реактор в Омахе расплавился и раскаленная масса урана и плутония начала проедать себе дорогу в глубь земли, направляясь в Китай и распространяя в подветренную сторону полосу радиоактивности длиной в шестьсот километров. Большинство обитателей Канзас-Сити в штате Миссури до сих пор жили во времянках из фанеры и металлических листов, дожидаясь, пока город опять станет пригодным для проживания.
Беженцы были трагической группой.