Пионер. Назад в СССР. Павел Ларин
умеют дружить! Пионеры помогают друг другу! Пионеры – всем ребятам пример!
Хором выкрикнули подростки. Все. Кроме меня, естественно. И естественно, это привлекло внимание вожатого. Он тут же уставился в мою сторону суровым взглядом. Наверное, его взгляд должен был произвести какое-то впечатление. Но не произвел. Он ведь не знает, что мне глубоко и искренне класть на такие взгляды вообще и на взгляд Константина Викторовича в частности.
– А ты почему молчишь? – Спросил вожатый. Тон тоже попытался сделать соответствующий. Строгий, осуждающий. Подстать взгляду. – Мы всегда все делаем вместе. Мы – товарищи на всю смену. Одна семья.
Не выделяться… Не выделяться… Я повторил это мысленно несколько раз, а потом ответил.
– Благодарю за столь щедрое предложение, но вынужден отказаться. У меня уже есть семья. Не думал, что будет еще одна. Морально не готов.
Пацаны моментально замолчали и уставились на меня с интересом. Видимо, несмотря на вежливый тон, все прекрасно почувствовали сарказм. Все, кроме Константина Викторовича. То есть он еще и тупой. Удивительное совпадение.
– Как тебя зовут? – Спросил вожатый.
– Петя.
Назвал имя и решил, достаточно. Фамилия дебильная. Она меня нервирует. Обойдёмся без нее. Однако Константин Викторович смотрел с ожиданием. Он смотрел. Я молчал. Минуты три. Тишина в комнате стояла такая, что было слышно, как где-то рядом летает муха.
– А фамилия есть у Пети? – Снова спросил он. Видимо понял, продолжать диалог сам я не собираюсь.
– А фамилия моя слишком известная, чтоб я ее называл.
Интерес в глазах пацанов сменился восторгом. Им по кайфу было все происходящее. Они такого, наверное, ещё не видели. Чтоб человека вежливо, без ругательных слов, послали на хрен.
– Послушай, Петя…
– Послушайте, Константин Викторович. – Я выговорил его имя четко, каждую буковку, – Пионеры – это прекрасно. Вот только не могу понять, как пионеры связаны с Вашим желанием демонстрировать нам превосходство.
– Какое превосходство? О чем ты? – Вожатый немного занервничал. Думаю, его напрягала моя манера говорить. Не детская она, наверное.
– Ваше. Вернее предполагаемое Ваше превосходство. Вы считаете себя лучше остальных? Считаете, что мы должны Вам подчиняться? Так вроде господа закончились очень давно.
Выудил эту информацию из сведений, полученных от Ванечкина. Мне понравилось, как это звучит.
– То есть? Почему подчиняться? Я – ваш пионервожатый. Отвечаю за вашу жизнь и ваш моральный облик. – Константин Викторович нервничал уже сильнее. Возникло такое чувство, что он в голове лихорадочно соображал, кто я такой. Вдруг, как тот же Лапин, сын какого-нибудь серьезного человека.
– А-а-а-а-а… так это не переживайте. С моим моральным обликом все хорошо. Разве я делаю что-то аморальное? Пью? Курю? Притащил сюда продажных женщин?
– Каких женщин? Ты… Я…
Не знаю, конечно, чем бы