Пока есть юность. Артем Галустов
врывается богиня через окно, чтобы огласить будущее.
– Следующее восстание будет решающим в судьбах всех людей. Это нельзя продолжать до бесконечности.
– И как же оно станет решающим?
– С помощью вас?
– Нас? – изумлённо воскликнула я.
– Да, благодаря людям, наделённым даром юности.
– То есть с помощью юнцов.
– Да. Сегодня каждый бог вынужден прийти к своему ребёнку или потомку и сказать, что его долг – вступить в следующее восстание.
– Долг?
– А как иначе? Вы наделены силой юности. Вам покровительствуют боги. Вы ничего не боитесь. Вам всё подвластно. Даже жизнь. Даже судьбы людей. Ваш народ повергнут в тиранию. Разве вы не хотите освободить его? Вы можете стать искрой, которая исцелит в обществе страх от наложенных оков. Тина, разве ты этого не понимаешь?
– Да, понимаю.
– Когда вы начнёте восстание, произойдет цепная реакция. Она поднимет людей, превратив их в единую силу.
– А если юнец откажется идти?
– Тогда он лишится юности. Навсегда.
– Навсегда… – прошептала я сама себе.
Ветер завывал в щели окна. Свист звучал в комнате все громче и громче.
– Да, навсегда. Вы больше никогда не увидите богов. Они не будут вам покровительствовать. Вы лишитесь силы. Вы больше не будете лучшими. Вы останетесь одни. Ваши жизни отдадут в поруки случаю. Вы потеряете свои чувства. И нас. Понимаешь?
– Да. Это суровое наказание. – говорила я задумчиво, смотря куда-то в пол. – Ведь юность – это не просто покровительство, это наш дух. Им обладают люди разных возрастов. Даже пожилые. Можно ли прожить без юности?
– Можно. Многие живут. Как я тебя когда-то учила: молодость – это отсутствие морщин, а юность – наличие души. Ничего не поделаешь, моя дорогая Тина. Ты знаешь, как я тебя люблю, но боюсь, такова плата за страх. И она высока. Представь, ты можешь меня больше никогда не увидеть. Потерять свои чувства, своё нутро.
– Так вы готовите революцию?
– Что? Революцию? Нет, моя дорогая. Конечно же, нет. Давай лучше назовём это демонстрацией силы. Революция происходит сама по себе. Она всего лишь природа. Ну знаешь, одни умирают, другие рождаются. Предоставь всё времени и терпению, но в которых нужно искать или даже отвоёвывать чувство собственного достоинства.
Я не могла больше сидеть. Мне сдавливало горло, будто что-то душило. Я положила руку себе на шею и стала медленно ходить по комнате. Никак не понимала своё положение и ощущала животный страх.
– Зачем всё это? Ради свободы?
– Ты понимаешь, я не очень знаю и, если честно, не понимаю, что это такое – ваша свобода. Дело ведь не в том, что она не работает. Что она построена не из механизмов и людей, а из картонных декораций. Дело в том, что вас унижают, хотят вытереть ноги об ваши трупы, дабы беспрепятственно войти в свой мир вседозволенности. А ты знаешь, как мы терпеть не можем вседозволенность.