Без крыльев. Людмила Миловацкая
у тебя в образцовом порядке, – вздохнула Светлана Александровна. – Каждый раз, как приезжаю от тебя в Москву, пытаюсь все так же устроить – чтобы на каждой полочке своя вещь. Хватает в лучшем случае дня на три. Сережа у меня растеряха, да и я не лучше.
– А что мне еще делать? Даня не хочет, чтобы я работала, да и я к этому не стремлюсь.
– Ты присядь, посиди со мной, дай хоть посмотрю на тебя.
Лариса послушно налила в чашку чай и уселась рядом. Светлане Александровне с невесткой было легко общаться. Понимала ее без слов – хоть и красавица она и одевается, как модель, а все равно – девочка из предместья, такая же, как она. Почти такая. Только порой Светлана Александровна ловила себя на мысли, что относится к Ларисе как к старшей по возрасту, – такая она деловитая, спокойная, серьезная. Что ни спроси – все знает, все умеет. Сама она в ее годы была ужасно смешливой. Ей с подружками палец покажи, они и хохотать. А ведь жили все трудно, бедно…
«Нерадостная она какая-то, несчастливая, – невольно вздохнула Светлана Александровна и тут же одернула себя: – Да они сейчас почти все такие. Время им такое досталось.»
Лариса, перехватив ее взгляд, ухмыльнулась:
– Да вы не жалейте меня, не надо. Я знала, на что шла, потерплю. Вот увидите, как только рожу ребенка, все изменится.
Светлана Александровна не стала разуверять невестку. Совсем недавно у них с сыном был разговор на эту тему. Даня приезжал в Москву на деловую встречу, которая по каким-то причинам сорвалась, и Дэничка провел целый вечер дома.
Сергей спросил как бы невзначай:
– Может, пора подумать о потомстве?
Даня вскинул на него удивленный взгляд:
– О каком потомстве? Я не хочу плодить чужих детей!
– Почему чужих? Ты что же, сомневаешься в Ларисе? – испугался отец.
– При чем тут она. Я сам себе чужой, разве вы не видите?
От этих слов по сердцу резануло так, что она едва удержалась, чтобы не застонать. Сергей тоже не нашелся с ответом, только побледнел…
– …Да, потерпеть тебе, девочка, придется немало, – Светлана Александровна вновь взглянула на невестку. – Только стоит ли? – В последнее время она много об этом думала. «Вот, говорят, что русские бабы самые терпеливые. Может, это и так, только правильно ли это? Многие ее знакомые женщины сносят то, чего в принципе не должно быть в жизни человека. Чего нельзя видеть детям, что унижает, искажает, уродует душу. Какое там чувство достоинства! А ведь оно должно быть у женщины, тем более у женщины-матери.
Что самое интересное, терпят все не из-за любви к мужу, нет! Сами взвалили на себя непосильную ношу и несут ее обреченно, с остервенением, словно себе и всему свету назло. Мужики, даже самые неумные, непостижимым способом чувствуя это, ведут себя еще гаже. Взять хоть двоюродного брата, сам – от горшка два вершка, лентяй, пьяница! Да еще норовит руки распустить. Начнешь ему выговаривать, стыдить: пожалей, мол, жену… А он свое: «Раз живет со свиньей, значит, ей нравится. Она и прощает не потому, что понимает,