Живые души (limited). Садыков Денисович Андрей
которую я переслушивал ото дня на день, пытаясь отыскать столь нужное вдохновение. Тогда мне казалось, что песня, пробиравшая меня до глубины души, отбрасывает тень непостижимости даже на всё прозаическое. Тогда мне чудилось, что когда я слушаю “Dirty Paws”, то могу прямо-таки на ощупь прочувствовать суть тайны – то есть, наконец-таки понять ранее скрытую от меня подоплёку жизни.
Сейчас же я ощущал, что песня оберегает меня от Тьмы, внезапно накатившей со всех сторон. Добрая мелодия будто стала маяком, указывающим мне путь в отъявленном Мраке.
Я присел на влажную деревенскую траву, чувствуя себя в полной безопасности. Я знал, что музыка не позволит Тьме подступить.
С одной стороны – всё, что случилось за этот день, как-то не укладывалось у меня в голове. С другой – соображал я, очевидно, уже плоховато. Картинка действительности слегка расплывалась перед глазами, но – почему-то казалось, что так и должно быть. Будто всё происходит так, как задумано.
Я ощущал, что неведомая сила влечёт меня и просит открыть калитку. Более того – я знал, что не могу поступить иначе. До тайной дверцы оставалось всего несколько шагов, но я – всё-таки желая понять – есть ли у меня хоть какой-то выбор, решил обернуться.
Лучше бы я не делал этой глупости. Сердце ушло в пятки, когда ко мне снизошло осознание собственной беспомощности.
До бани-бочки и нашего дома меня разделяло уж очень далекое расстояние. Родные постройки словно находились на другом конце деревни, и различить их в сумерках я смог лишь по внешним очертаниям и уютным огонькам, тепло горевшим внутри. Участок окутал туман, и что-то мне подсказывало – не стоит, уже совсем не стоит идти назад.
Сначала, сидя на корточках, я вцепился в свой рюкзак. Он будто бы стал моей последней надеждой на спасение. Затем – сам не понимая того, что происходит – я быстро накинул его на плечи и резко шагнул к калитке – так, будто всю жизнь ждал мгновения, когда смогу выбраться за пределы одинокого забора и пройтись по позднему лесу, стоящему почти прямо за домом. Но, как оказалось, романтичной вечерней прогулке состояться было не суждено…
II
Неожиданно для себя я увидел, что всё вокруг залилось чистым Светом. А потом – сам до конца не понимая как – я оказался в таком же идеально светлом помещении. Нарушала воцарившуюся гармонию лишь одна деталь – та самая дверца, которую я открыл в покосившемся заборе, была и здесь. Она совершенно не вписывалась в обстановку идеально наведенного порядка. Я долго глядел по сторонам, с удивлением пощипывая себя, чтобы убедиться, действительно ли существует наяву встретившая меня аура спокойствия. Тем временем ничего не происходило. Сказать, что в комнате было тихо, значит – не сказать ничего. Здесь будто вовсе не существовало звука. Даже если бы я попробовал резко топнуть ногой по вежливому полу, то спокойствие, установившееся навечно, нисколько бы не потревожилось. На этот счёт у меня не находилось никаких сомнений. Шум попросту не нашёл