ЧЕРНОLOVE. Камиль Нурахметов
в сторону пионерских визгов и криков.
«… бля…, какая страшно ядовитая гадюка…» – снова прошлось внутри головы художника.
Спускаясь на берег, её босоножки стали противно шлепать по деревянному трапу, как будто ей было четыре года, а не тридцать девять.
Слегка оскорбленный Шлиповский остался стоять на месте, внутри грудной клетки испытывая состояние, как будто на него вылили двадцать пять литров холодной ртути. И хотя никогда в жизни никто не выливал на него даже трех граммов ртути, он ярко испытал нечто подобно безобразное…
«…какая редкая озлобленная сука с острой сексуальной недостаточностью…, ничего, теперь я точно напишу ее лицо по памяти, настоящая ведьма с красным галстуком и без метлы…, ядерная психопатка…, сколько интересной работы у меня впереди… Такому поведению есть только одна причина – она, наверное, родилась в високосный год 29 февраля, не иначе…, Пушкин ей в голову и инсулин в ногу… Прощаю я тебя, дура, не узревшая свой шанс судьбы…, не познавшая истину моего порыва подлинного Творца!»
Знаменитый остров Джарылгач был залит Солнцем до самых краёв. Ни деревца, ни навеса, ни зонтика…, ни кустика, ни доброй души с уже поставленной палаткой. Просто пустыня с красивой косой, уходящей в море с кучками засохших водорослей и вездесущими морскими блохами, постоянно скачущими по своим делам. Пляж был везде, где были пионеры разных лагерей… Пионервожатые старались организовать посменное купание, но это для проформы, для зачета, для кем-то придуманного порядка… Вода: +27, воздух: + 44. Какое, к чертовой матери, посменное купание?
Вскоре воспитатели и вожатые дико разомлели от жары и, лежа на собственных полотенцах и покрывалах, накрыв головы газетами и шляпами, отправились в страну «Дрема». Вокруг стоял дикий ор и веселье. Худые и толстые пионЭры, рвали море на части и очень сожалели, что рядом нет ни одного захудалого дельфина, чтобы набить ему бутылочную морду, но дельфина заменили вездесущие медузы, которых никто не жалел, не любил и рвал на медузные части.
Художник Шлиповский, как свободный человек свободного общества, как умный человек, который давно состоялся как личность…, как рунический практик большого мира…, расположился в пяти метрах от Зинаиды и продолжал изучать объект своего внимания. Его в этой женщине интересовало не просто всё, а всё и еще больше. Ему было необходимо проникнуть в образ модели будущего шедевра.
Старшая пионервожатая достала из сумки какое-то изношенное покрывало и постелила его на песок. При этом из сумки незаметно выпал оранжевый кошелек в цветочек. Сделав глупое выражение лица, она расстегнула кофту, сняла черную юбку и осталась в трусиках и лифчике какого-то темно- василькового цвета в беленький цветочек похожий на ландыш или уродливый эдельвейс. Шлиповский хмыкнул от удовольствия и улыбнулся. Быстро расстегнув босоножки она поставила их рядом на песок. Из сумки она достала белоснежную панаму и одела на голову. Шлиповский улыбнулся еще раз.
Совсем неподалеку веселый отряд