Таинственный незнакомец. Лиза Клейпас
чье-то присутствие рядом.
С докторским саквояжем в правой руке и ореховой тростью в левой, Гаррет продолжала идти быстрым шагом, обращая внимание на каждую мелочь вокруг. Церковный приход Клеркенуэлл в лондонском Ист-Энде не место для легкомысленных. К счастью, до недавно проложенной широкой улицы, где можно было нанять кеб, осталось всего каких-то два квартала.
Стоило ей выйти на Флит-стрит, как из-под решетки на мостовой вырвалось ядовитое облако подземных испарений, и на глазах выступили слезы. Гаррет могла бы прикрыть нос и рот надушенным носовым платком, но жительница этих мест так никогда не поступила бы, а ей не хотелось выделяться.
Черные от копоти многоквартирные дома, прижимавшиеся друг к другу, словно зубы во рту, хранили зловещее молчание. Большинство этих полуразрушенных зданий были обречены под снос и стояли закрытыми, ожидая начала новой застройки. С другого конца улицы свет фонарей едва пробивался сквозь туман, который, осев, заглушил все звуки и почти скрыл кроваво-красную луну. Совсем скоро здесь появится обычный для этих мест контингент: разносчики еды, карманники, пьяницы и проститутки, – но Гаррет к этому времени собиралась быть далеко отсюда.
Внезапно из зловонного мрака показались трое одетых не по форме солдат и с сиплым хохотом двинулись ей навстречу. Гаррет замедлила шаг и перешла на другую сторону улицы, стараясь не высовываться из тени, но было поздно – один из солдат заметил ее и обратился к своим товарищам:
– Гляньте, какая удача! Милая потаскушка: как раз чтобы развлечься на ночь глядя.
Бросив холодный взгляд на троицу, Гаррет крепко стиснула изогнутую ручку трости. Можно было не сомневаться, что мужчины явно злоупотребили выпивкой, целый день просидев в таверне. Там всегда находилось множество развлечений, чтобы занять простых солдат, оказавшихся в увольнении.
При их приближении сердце Гаррет учащенно забилось.
– Позвольте мне пройти, джентльмены, – решительно заявила она, намереваясь снова перейти на противоположный тротуар.
Однако мужчины преградили ей путь, посмеиваясь и пьяно покачиваясь.
– Надо же: говорит прямо как благородная леди, – заметил самый молодой, видимо, где-то потерявший фуражку, поскольку рыжие волосы торчали в разные стороны.
– Никакая она не леди, – возразил ему другой солдат, высокий, с худым лицом, почему-то без форменного кителя. – Леди по ночам одни не ходят. – Он рассматривал Гаррет с ухмылкой, обнажив желтые зубы. – Давай отойди к стеночке и задери юбки, красотка. У меня настроение получить удовольствия на три пенни.
– Вы ошиблись, – отрезала Гаррет и попыталась обойти их. – Я не проститутка. Кстати, тут поблизости есть несколько борделей, где вы получите удовольствие за ваши деньги.
– Даже и не подумаю платить, – гаденько усмехнулся длинный. – Я все получу бесплатно. И прямо сейчас!
Надо сказать, Гаррет не в первый раз попадала в ситуацию, когда ее оскорбляли или грозили расправой во время посещений бедных районов Лондона. Пришлось даже взять несколько уроков у профессионального фехтовальщика, чтобы суметь защитить себя в подобных случаях. Но сегодня она чувствовала себя вымотанной после приема по меньшей мере двух дюжин пациентов в лазарете работного дома, и ее бесило, что приходится выяснять отношения с этой троицей задир, когда так хотелось оказаться дома.
– Вы состоите на службе ее величества, и разве вам неизвестно, что вашей священной обязанностью является защищать честь женщины, а не попирать ее? – ядовито заметила она.
К разочарованию Гаррет, этот вопрос вызвал лишь искренний смех, а не стыд.
– Так и просит насадить ее на крюк, – заговорил третий солдат, коренастый парень с грубым, изрытым оспой лицом и тяжелыми веками.
– Она может поелозить и на моем крюке, – предложил самый молодой и натянул ткань брюк так, чтобы продемонстрировать очертания своего естества.
Солдат с худым лицом, глядя на Гаррет, выразительно усмехнулся:
– Давай-ка к стеночке, моя прекрасная леди. Проститутка ты или нет, мы сейчас тебя попользуем.
Коренастый вытащил из кожаных ножен на поясе штык со смертельными зазубринами и, потрясая им в воздухе, прохрипел:
– Делай что говорят, или я настрогаю тебя как бекон!
Гаррет слегка затошнило, сердце бешено колотилось, и она холодно заметила:
– Доставать оружие из ножен во время увольнения противозаконно. А вкупе с употреблением алкоголя в публичном месте и изнасилованием это грозит вам наказанием поркой и заключением в тюрьму по меньшей мере на десять лет.
– Тогда будь уверена: я отхвачу тебе язык, чтобы ты не проговорилась, – криво усмехнулся коренастый.
А ведь он так и сделает: Гаррет в этом не сомневалась. Будучи дочерью отставного констебля, она понимала: раз этот тип достал оружие, то наверняка применит его. В прошлом ей частенько приходилось накладывать швы на резаные раны на щеках и на лбу женщинам, которым насильники хотели «оставить что-то на память» о себе.
– Подожди! –