Дом без ключа. Алексей Азаров
без запинки отвечает Люсьен и получает франк и сигарету.
Глаза Люсьена закрыты большими черными очками. Он слеп – глаза ему выжгло огнеметом, когда немцы выкуривали из казематов последних защитников линии Мажино. Вдобавок Люсьена контузило; с тех пор он немного не в себе, и весь квартал считает его полуидиотом. Жак-Анри подозревает, что это не так, и относится к нему серьезно: сигарета и монета – дань этому отношению. Они иногда болтают, если у Жака-Анри есть свободная минута, и Люсьен далеко не всегда говорит глупости.
– А завтра? – спрашивает Жак-Анри. – Тоже удача?
Люсьен до ушей растягивает лягушачий рот:
– А будет ли вообще завтра?
– Ты редкий оптимист!
Жак-Анри задерживается еще немного, чтобы дать Люсьену прикурить, закуривает сам и торопится уйти – Жюль еще не знает, что Жак-Анри вернулся, и скорее всего ломает себе голову над сообщением из Женевы.
В приемной тихо и прохладно. Жалюзи опущены, и тени, чередуясь со светом, превращают Жюля в зебру. Не поднимая головы от бумаг, он жестом показывает Жаку-Анри на диван и скучающе цедит:
– Соблаговолите присесть…
Он просто великолепен в роли секретаря! На полированной крышке стола ни соринки. Набриолиненный пробор вытянут в ниточку; толстая роговая оправа на носу и безукоризненно белые воротничок и манжеты создают необходимую дистанцию между Жюлем и случайным посетителем.
– Браво! – говорит Жак-Анри. – С понедельника я повышаю вам жалованье…
– Патрон!
На лице Жюля столько неприкрытой радости, что Жак-Анри смущен.
– Ну, ну, не так восторженно, старина!.. Образцовый секретарь должен ненавидеть своего хозяина.
В кабинете Жак-Анри с размаху бросает портфель на стол и сам присаживается на краешек. С треском распечатывает пачку швейцарских сигарет – дорогих, с золотым ободком. Жюль осторожно выуживает одну и, преувеличенно закатив глаза, нюхает, словно цветок.
– О!..
– Забирай все, – говорит Жак-Анри. – У меня есть еще одна: Ширвиндт буквально засыпал меня подарками.
– И новостями?
– Разумеется.
– О Камбо?
– И о нем тоже…
Роняя пепел на пиджак, Жак-Анри рассказывает о поездке. О встрече с Роз. О ее новом друге.
Роз привела своего друга к кафе, и Жак-Анри из-за портьеры разглядел его. Высокий светловолосый парень с на редкость непринужденными манерами. Он сошел бы за киноартиста, будь его костюм поэлегантнее, а обувь менее груба. Именно обувь и привлекла внимание Жака-Анри – ботинки из малиновой кожи, с крутыми полукруглыми носами. Таких не делают ни во Франции, ни тем более в Бельгии. Жак-Анри знал и этот фасон, и австрийскую фирму «Элефант», единственную, кто предлагал его на обувном рынке. Друг Роз никогда не говорил ей, что бывал в Австрии.
Эти ботинки своей безвкусицей раздражали Жака-Анри, как зубная боль. И вообще в тот день ему все не нравилось – слишком яркие горы за окном, слишком счастливая улыбка