Воля смертных. Александр Прозоров
сперва сполосни, – грубо ответил Кулич. – Может, тебе еще ванну из шампанского сделать?
Из-за стены снова послышался протяжный вой, а потом весь дом содрогнулся от тяжелого удара – с потолка и люстры даже посыпалась застарелая пыль. Потом снова и снова. Женя едва не поперхнулся водкой, снова схватился за ружье:
– Что за дятел?!
Входная дверь задрожала снова. Первый из проклятых отставил бутылку, взвел курки, подобрался к засову, медленно его отодвинул и, толкнув дверь, выскочил наружу. Двор был пуст. Он повел стволом из стороны в сторону, в ответ послышалось угрожающее рычание от сарая. Кулич сделал два шага на звук, прикусил губу. Вроде бы, и рядом – но явившаяся из ночи псина оказалась на удивление хитра и расторопна. Кто знает, что там у нее на уме? Опасаясь оставлять подельников одних, он отступил обратно в светлую уютную прихожую, запер дверь на засов – и услышал звон разбитого стекла. Бандит ринулся к угловой комнате – а входная дверь тут же содрогнулась от тяжелого удара, словно в нее на всем ходу врезалась машина. Снаружи уже в который раз донесся голодный звериный вой.
– Это собака дверь ломает, Женя?! – заорал Ерш. – Собака, да?! Отдай им деньги, Жека! Отдай, или мы все тут сдохнем до утра! Пусть снимут это чертово проклятие! Пусть снимут!
За входной дверью тихо, утробно зарычали, и она снова содрогнулась от удара.
Варнак опустил чурбак, одолженный по дороге, вытер со лба пот, снова взял в руки и с разбегу врезал им в косяк чуть ниже петель. Изнутри что-то подозрительно щелкнуло, и они с волком торопливо разошлись по разные углы домика, пока пьяные уроды не пальнули картечью сквозь дверь. Там, примерившись, Еремей сбил чурбаком пакетник. Заискрили провода, окна погасли, из дома послышалась ругань вперемешку с мольбами и стонами. Вывей зарычал с той стороны дома. Торопливые шаги подсказали, что бандит с ружьем побежал к волку, и Варнак, вскинув деревяху, с размаху высадил ею ближнюю оконную раму – чтобы смертные не чувствовали себя в безопасности даже за запертыми дверьми. Отбежал в сторону, затаился, дав возможность первому из проклятых выглянуть наружу и ничего не заметить, – в то время как волк угрожающе зарычал с другой стороны. А когда грабитель скрылся обратно в темноту проема, леший поднялся, перебросил чурбак на плечо и зашагал обратно к ашраму. Для увеселения проклятых теперь вполне хватит и его звериной сущности.
– Он здесь! – вдруг заорал Ерш. – Он здесь, я слышу его дыхание!
– Это я, Рыбкин! – ответил Слава. – Хватит голосить, без тебя тошно.
– А если это оборотень? Тогда мы все уже отравлены. Мы тоже станем такими. Будем бегать зверьми и пить кровь.
– Ерш, перестань нести хрень! Какие тут могут быть оборотни? Мы не в кино.
– Ты сам хрень, Женя! – сорвался на крик Ерш. – Тебя не жрали, как мясо! Тебя не грызли! Тебя даже ни разу не кусили. Посмотрим, как ты завоешь, когда настанет твоя очередь?
Вывей обошел дом, зарычал под выбитым окном, поскребся в дверь, издал протяжный вой, снова громко зарычал, кружа вокруг.
– Это обычная собака, Женя, да?! – опять застонал Ерш. – Это