На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914–1918. А. В. Черныш
не похожих на наши пушки. То были трофеи болховцев.
Бравый унтер подошел к командиру корпуса и доложил о захвате 13 орудий на горе, о том, как они чуть не захватили еще одной батареи, которая все-таки успела удрать, о самом бое и проч.
Кроме этих трофейных пушек и группы болховцев при них, до самого Майдан-Гурко мы никого из частей не встретили: все было впереди, далеко. Проехав второй небольшой лес, мы свернули влево, по проселку на Майдан-Гурко. Он пролегал как раз через высоту 336. Въехав на нее, мы невольно остановились: нашим взорам предстала ужасная картина царства смерти – в неприятельских окопах валялась масса трупов, несколько поодаль, сзади лежало и полулежало в ужасных позах несколько артиллерийских запряжек, пораженных нашим огнем в тот момент, когда они, видимо, пытались взять в передки свои пушки. Все это были результаты работы наших батарей, особенно таковых 3-й дивизии.
С гребня высот у Майдан-Гурко нам открылся беспредельный обзор к югу и юго-западу. Виднелся Томашов. Но нигде никаких войск не было заметно. Не слышно было и выстрелов.
Противник, – силы его можно было определить у Майдан-Гурко до бригады пехоты – таким образом, был раздавлен навалившейся на него массою войск почти трех дивизий[96].
Пять дней непрерывного марша в напряженном состоянии, ввиду имевшегося почти все время соприкосновения с противником, а последний день и с большим боем, сильно измотали войска. Преследования поэтому почти не было.
А конница, целых три кавалерийских дивизии, ведомая отнюдь не теми начальниками, что создают ее историю, болталась где-то сзади, без толку.
Дойдя до с. Лащовка, Руда Волошска, Пржеорск, наши дивизии остановились и там ночевали. Части 5-го корпуса вошли в Томашов. Штаб корпуса расположился в Майдан-Гурко, в сельской школе.
5. Дневка 27-го – большая ошибка
Твердый был начальник генерал Плеве, наш командующий армией, настойчивый, неумолимый. Но 26-го он почему-то сдал в своей твердости, видимо, смягченный достигнутыми успехами. По просьбе командиров корпусов, – особенно домогался командир 5-го корпуса, генерал Литвинов[97] – на 27-е была дана армии дневка. Это была досадная ошибка. Верно, что войска сильно были измучены. Уж очень всем хотелось передохнуть. Но бывает обстановка, повелевающая выжимать из войск все, на что они только способны. Кому ж неизвестен яркий исторический пример, данный великим мастером военного дела, российских войск победоносцем, Александром Васильевичем Суворовым, когда он, спеша предупредить противника на р. Требии, шел к ней усиленными переходами, не обращая как бы внимания на чрезмерное утомление войск, растерял до 50 % состава отряда отсталыми; достиг переправ ранее противника; тотчас вступил с ним в бой; дрался день, другой, на третий – лучший из его генералов, князь Петр, как он звал генерала Багратиона, взмолился к нему, что нет уж сил, что у него в ротах осталось по 40 человек. «А у Макдональда нет и по 20! Атакуй, с чем Бог послал!» – ответил ему
Интересно отметить, что здесь, как и при разгроме 44-й дивизией под Лащовом, были части 14-го австрийского корпуса, того самого, от которого 15 августа под Тарношин – Васимов пострадали 35-я и 61-я дивизии и 7-я кавалерийская. Таким образом, день 15-го был отмщен. –