Сердце русалки. Ида Миллер
он с подозрением прищурился и посмотрел на деда.
– А вот знаю, – ответил дед, прищурившись в ответ. – Не могут они своих детей иметь. Приходится воровать детин да заманивать брюхатых баб к себе в логово.
Ганс помотал головой, словно родитель, который слушает очередные небылицы своего несмышлёного ребенка, и отправил деда спать.
Несмотря на скепсис в отношении дедовых рассказов и таинственного плавника, висевшего у них в доме, Ганс носил на шее амулет в виде русальей чешуйки. Дед просил носить это как оберег от русалок, но по факту, он стал для Ганса просто необычным украшением. Чешуйка действительно была особенной: она переливалась на солнце бело-розовым перламутром, а в свете луны темно-синим. Ганс всегда перед сном любовался, как чешуйка сверкает и меняет свой цвет в бликах от каминного огня. Амулет был его единственным сокровищем, хотя даже тут Ганс не верил, что он и вправду с русальего хвоста, но какая-то удивительная притягательная красота этой вещицы заставляла его буквально холить и лелеять дедов подарок.
Было у Ганса еще увлечение, которое никто не разделял. Его манил Черный лес. Дед, местный старожил, еще до того, как лишиться рассудка обучил внука всем тайным тропам и секретам, как не заблудиться в лесу. Несмотря на то что Ганс в основном работал в поле и ухаживал за скотиной, он частенько уходил в непролазную глубь мрачного бора, добираясь до одного из берегов озера. Там он любовался закатами и в теплое время года даже купался. Несмотря на запруженность и болотистость, местами вода у берегов все же была чистая, так и манила освежиться после тяжелого трудового дня.
В тот теплый летний вечер Ганс, как обычно, пришел на свое место, чтобы искупаться. Он снял рубаху и хлопковые штаны и нагишом зашел в воду. Черные водоросли приятно щекотали ему щиколотки. Вокруг пальцев ног сновали маленькие рыбки. Ганс присел на корточки, чтобы рассмотреть их поближе. В лучах закатного солнца их маленькие чешуйки переливались таким же перламутром, как и амулет у него на шее. Тут Ганс взглянул вдаль и оторопел.
На противоположном берегу озера, спрятавшись в камышах, торчала голова девушки. Она была по шею в воде и немигающим взглядом сверлила Ганса. Ее волосы, какие-то склизкие на вид, будто она намазала их маслом, лоснились и немного вились. Два бездонных зрачка вперились в Ганса, и тот вдруг почувствовал, что не может пошевелиться. Отвлекла боль в ноге: кто-то его кусал. Он посмотрел вниз и увидел, что на колено сел огромный комар.
Прихлопнув насекомое, Ганс снова стал высматривать заросли камыша в поисках девушки, но там уже никого не было. Он схватился за амулет и подумал, что лучше бы действительно носил распятие, чем эту бесполезную ерунду. Образ девицы не шел у него из головы, он покрутился в ее поисках, но она словно растворилась в водах озера так же внезапно исчезнув, как и появившись. Ганс хотел было сплавать поискать ее, но не решился. Какая-то неведомая сила будто останавливала его, не давая делать и шага вперед вглубь.
Ганс вышел из воды, оделся, сел на траву