Письма разлуки. Рождение любви. Наталья Стремитина
ободрю тебя улыбкою и словом,
И вновь за мной как мальчик побежишь.
И время над тобой не властно,
И кудри вновь развеяны по ветру,
И это чудо я зову любовью…
Возраст любимой – её красота.
Возраст любимой – её доброта.
Если бесстрашна – долой десять лет,
Если умна – то цены тебе нет.
Если всё вместе собралось в одной, -
Сколько же лет тебе, девочка? Стой!
26 ноября 1974г Новосибирск. Симон: Милый мой, родной человек!
Поговорил с тобой по телефону – такая радость слышать твой голос. И праздник души и тела – ты тоскуешь и ждешь. Но как измерить силу, с которой я стремлюсь в тебе? Цитирую одного классика, твои слова – вот что она сказала: «… нельзя выхватывать одну клетку из организма… и вертеть отдельно…» Вот поэтому нам так трудно и так изумительно хорошо.
Только что пришел с комсомольского собрания института. Вот там я и поднял проблему «свободного времени» во всей силе твоей трактовки. Реакция бешенная. Выступал в конце прений по докладу секретаря, а потом была целая дискуссия. Значит, проблема-то живая. Хорошая публицистика на эту тему – очень нужная вещь. А я, видишь, поставил для тебя социологический эксперимент. Наш директор – академик потом меня спрашивает: «Ты что, влюбился? Ненормально прекрасный какой-то». Скромно молчу. Завинчиваю гайки на своём котле чувств, а они прорываются! Великолепно! Бог мой, как я жажду тебя!
Лю, солнышко, потерпи. Ты же видишь, что пишу тебе письма «о себе». К такой вивисекции просто боюсь приступить. Я же тебе нужен живой, правда? Ох, уж эти письма… Мне кажется, что пока моё письмо доходит до тебя, бумага просто испепеляется. Я слышу в твоём «я устала» рёв огня. Представь, что я бегу к тебе по раскаленным камням и железным шипам условностей. Они меня не остановят! Не обожгусь и не уколюсь – приду к тебе цел и невредим. Вот моя правда. Целую тебя так, как никогда, моя милая, нежная, мудрая, лучшая из людей.
Твой Сим.
28 ноября 1974г. Новосибирск. Симон: Здравсвуй, радость моя!
Перечитываю твои стихи много раз. Ловлю те интонации, которые заставляют дрожать. Они есть, но мне хочется, чтобы стих кричал. Но как уместить в поэтическую канву богатство чувств? Я лично пока не готов. И злюсь на себя, и на бумагу и на свои каракули.
Музыка – только она может выразить всё. Какими словами можно рассказать нашу словесную борьбу в письмах? А вот сыграть это можно. Все виды искусства не могут заменить живое общение, чувство прорывается в каждом движении, во взгляде, вздохе, в позе, в звуке и даже в запахе. Платонический воздыхатель из меня не получится! Но зато могу передать средствами платоника то, что не удалось бы и Флоберу. Конечно, если бы он оказался в моей шкуре на один день и попытался бы со своих флоберовских позиций написать тебе хоть одно письмо, сидя на комсомольском собрании, ругаясь со снабженцами, ставя эксперименты с клетками, готовя доклады и при этом зарабатывая деньги консультациями врача. Я уверен, ты бы это письмо читать