Оборотни Аррет. Когда рушатся стены. Анастасия Максименко
и понял с полуслова.
– Инвестировал. Вкладывал свои личные средства в выгодные предпринимательские предложения с целью получения прибыли.
– А-а-а, теперь понятно. Получалось?
– Не сразу, но получалось, в последние годы его жизни – особенно неплохо.
– Из всего, что я слышала о твоих родителях, можно вынести – они оба упорные, разносторонние личности. Неудивительно, что вы с Рией получились такие же сильные духом, плотью и, самое главное, несмотря на то, что вам двоим пришлось пройти, не потеряли и капли своей вей… человечности. Кхм. Я знаю, вы не люди, но двуличности, согласись, так себе звучит, как и оборотничности.
– Оборотничность – мне нравится.
– Ладно, как скажешь, помещу это слово в свой личный путеводитель по оборотням.
– У тебя есть такой?
– Пока нет, но подумываю завести.
Мы подошли ближе, и я смогла наконец разглядеть на нетолстых пилястрах, поддерживающих балкончик, эм, каменных полуголых леди. Если не ошибаюсь, подобные статуи назывались кариатидами. Четыре девушки как бы стояли на постаментах, «подметая» настил под голыми ступнями набедренными повязками, сверкали обнаженной высокой грудью и поддерживали верхний выступ заведенными за голову ладонями.
– И это тоже работа твоей мамы? – изумленно уточнила.
– Ее, – со смешком ответил Адриан и предупредил: – Внутрь особняка сегодня мы не пойдем, и даже не спорь, Льяна. Осмотримся и домой. Перед возращением в Реа нужно хорошенько отдохнуть.
Возразить мне было нечего, он прав. Разочарованно лизнув нижнюю губу, кивнула:
– Не буду. В другой раз, так в другой раз. Но я не поняла – зачем тогда нужна была каска, ты же сам говорил об опасности именно дома.
– Я говорил о территориях в целом. Старые особняки и прилегающие земли не могут быть безопасными, Льяна. Пускай будет для моего спокойствия.
– Хорошо. Но и ты тогда свою нахлобучь!
Адриан закатил глаза и послушно нацепил каску под мой одобрительный кивок. Вот и чудненько.
Побродив вокруг особняка, мы прогулялись по довольно огромному, преимущественно усаженному различными деревьями парку. Меня поразило множество некогда красивых статуй и скульптур. Адриан не лукавил, когда упоминал об их многочисленности, они действительно были на каждом шагу. Правда, жалость какая: в основном разбитые или с конкретными сколами, целых же осталось совсем ничего. На тех, которые мне удалось разглядеть вблизи, имелись отчетливые следы от острых когтей, из-за чего с подозрением косилась на супруга, теперь-то его смущение мне стало понятным. Однако все же задавать какие-либо вопросы не решилась, и без того понимая, что здесь такое когда-то произошло. А уж шутить и подавно не стала.
Мы постояли у раскуроченного цветника, поглазели на покрытые льдом прудики с фонтанами. Только один из них остался цел, опустим, что немножечко понадкусанный. Услышав журчание, удивленно остановилась, вопросительно покосившись на мужа.
– Родник.