Берсерк. Ольга Григорьева

      – Вот и хорошо! И он ей люб – зачем же мешать?

      – Он – сын конунга! Понимаешь?! Мальчишка скрывает это, но однажды я слышал его разговор с Дарой. – По голосу Реаса я поняла, что он разозлился не на шутку. – А кто она? Безродная словенка! Большее, на что она сгодится, – это со временем стать его наложницей. Если мы позволим им сойтись теперь, то потом Олав проклянет нас. От девчонки нужно избавиться! И не спорь!

      Я не успела отшатнуться, и выскочивший из избы Реас Чуть не сбил меня с ног.

      – А-а-а, ты здесь, – хмуро буркнул он.

      – Я все слышала… – пробормотала я. Эст кивнул:

      – Оно и к лучшему. Готовься. В конце лета поедешь со мной в Хьяллу.

      Больше я уже ничего не услышала. Мир рухнул, придавив меня своей тяжестью, а в ушах загудело море. Побледневший Реас подхватил меня на руки и, что-то приговаривая, понес в горницу. Рекон перехватила меня, уложила на лавку и, унимая бьющую меня дрожь, навалилась сверху. От нее пахло теплом, нежностью и уютом, и мне захотелось заплакать.

      – Пойми, Олав не для простой девчушки из болот. Он – сын конунга, – шептала эстонка. – Когда-нибудь об этом узнают все. Разве тогда он не возненавидит тебя – безродную, прибившуюся к его знатности? Реас обещал подыскать тебе в Хьялле хорошего хозяина. Там будут все эсты… Они повезут дань для киевского князя Владимира. И киевский воевода Сигурд приедет туда с большой дружиной… Неужели среди них не найдется одного доброго человека?

      Какие-то горячие капли падали на мое лицо. Я отрешенно взглянула на Рекон и поняла, что она плачет. Это было странно – ведь Рекон никогда не плакала. Даже на похоронах своего последнего, родившегося мертвым ребенка она лишь кусала губы и стискивала мою руку. Если Рекон плакала, но не противилась решению мужа, значит, Реас был прав. Конечно, я и не помышляла выйти замуж за Олава, но ведь мечтала же все время быть рядом с ним… А если он и впрямь станет презирать и ненавидеть меня за это?

      Я сглотнула, перевела дыхание и выдавила:

      – Хорошо. Я поеду с Реасом… – Но, услышав за дверью громкий голос рвущегося в горницу Олава, прошептала: – Только пусть он проводит меня в Хьяллу. С ним мне будет не так страшно…

      Хьялла располагалась недалеко от моря, в окруженной лесом долине. На больших, настежь распахнутых воротах городища красовались искусно вырезанные из дерева выдрьи морды. Они проводили нашу телегу жадными узкими глазами и безразлично уставились на дорогу в ожидании новых гостей.

      Небрежно кивая знакомцам, примолкнувший Реас вывез нас на площадь. В дороге эст шутил и бодрился, но, едва очутившись за выдрьими воротами, растерял свою показную веселость и теперь лишь сосредоточенно сопел носом и подозрительно косился на возможных покупателей.