Нить Ариадны. Евгений Петров
иметь изрядную долю фантазии. Хотя мы и проводили много времени вместе, я имею в виду нашу «четверку», но сердце мое было свободно. Я не спешил связывать себя какими-то обязательствами.
Требовалось по ходу обучения сформировать экипажи – мы и объединились. И ничего больше.
Что-то я ушел в сторону.
Вернусь к Северцеву.
Губы Игоря слегка дрожали.
– Что случилось? – спросил я, продолжая взглядом выискивать цилиндрик.
Со стороны мой взгляд, наверное, казался бегающим.
– Снежана… – он замолчал, проведя рукой по лицу.
Внутри меня словно что-то оборвалось. Я вспомнил, что она собиралась покататься на каре. Вдруг? Я даже встряхнул головой, отгоняя жуткие видения.
– Что Снежана? – по мере сил я старался держать голос ровным.
– Она покинула наш экипаж.
– Как покинула? – в голове опять закрутилось всякое.
– Очень просто, – Игорь уже успокоился, – подала рапорт и уехала в Канаду.
– Зачем?
– Никто не знает, – он пожал плечами, – Я спрашивал Джона из группы F – он ее родной брат. Никакого прояснения. Какой-то у них проект…
– А нам это чем грозит?
– Ничем особенным, – хмуро отозвался он.
Я не успел сказать ни слова, как Северцев уже отключился.
Некоторое время я продолжал тупо всматриваться в потухший экран коммуникатора.
На соседнем Экране Информационных Сообщений по-прежнему нудно и монотонно вещал Атласов.
Что-то я собирался делать? Сообщение о выбывшей из группы Снежане несколько выбило меня из колеи.
Я затравленно огляделся по сторонам. Что же я упустил?
Взгляд мой упал на разбросанные по столику инструменты.
Точно!
Я же хотел исправить экран библиотеки. Поискал глазами. Цилиндрика нигде не было видно. Да что это такое?
Я прекрасно помнил, как держал его в руках перед звонком Северцева. И вот он куда-то пропал.
Этого только не хватало.
Значит, я сидел держал цилиндр в руках, начал вскрывать панель… и…
Вспомнил!
Он закатился под койку.
Пришлось вставать на четвереньки.
Вот он поблескивает. Протянул руку, сейчас достану.
Пальцы коснулись выпуклого бока, но цилиндрик лишь отклонился дальше в угол. Теперь его так просто не достанешь.
Чтоб тебя приподняло, перевернуло и шлепнуло. Я начал продираться за придвинутую к самой стене койку. В тесноту щели рука моя пролазила с трудом. Отодвинуть стандартное лежбище от стены не представлялось ни малейшей возможности. Каморки, предназначенные для нас – курсантов теснущие до невозможности. Только и места, чтобы шагнуть от топчана к рабочему столу с персональным терминалом. Черт бы побрал эти тесные комнатенки. Толком не развернуться. Утешает одно, что в корабле каюты едва ли будут больше. Привыкайте, дескать, курсанты.