Пять похищенных монахов. Юрий Коваль
target="_blank" rel="nofollow" href="#i_016.jpg"/>
Ключ и молоточек
Крендель метался по крыше. Он то шарил в буфете, то опускался на колени и, уткнувшись носом в кровельное железо, начинал изучать следы. Но никаких следов не было пока видно, и на первый взгляд голубятня казалась в полном порядке. Буфет стоял на месте, и можно было подумать, что монахи сами открыли дверцы и отправились полетать. Но открыть дверцы они, конечно, никак не могли. Даже Великий Моня не смог бы устроить такую штуку. Кроме висячих замков, буфет запирался на восемнадцать крючков с секретом.
Похититель забрался на крышу и, пока бабушка Волк сидела в лифте, а мы долбили стены, отомкнул замки, разгадал все секреты и унёс пятерых монахов.
– След! – крикнул Крендель.
На краю крыши, у водосточной трубы, что-то блестело. Я подумал, что это зеркальный зайчик, но это была пуговица. Серебряная форменная пуговица, на которой шведский ключ перекрестился с молоточком.
– Ключом открыл замки, а молоточком посшибал секреты, – сказал Крендель. – Вот она, первая улика! А Монька дорогу домой сам найдёт, сам прилетит.
– Ещё бы! – подбадривал я.
– Проклятый вор! Он у меня ещё попляшет!
В волнении Крендель забегал по крыше, заглядывая вниз, на улицу, как будто немедленно рассчитывал увидеть вора. Пять или шесть прохожих неторопливо шли по переулку. Один из них, без шляпы, выглядел немного подозрительно, оглядывался, то и дело завязывал шнурки ботинок, но сверху, конечно, установить, вор он или нет, было невозможно.
С крыши был виден весь наш переулок. И Красный был виден дом, и Серый, где «Приём посуды», и «Дом у Крантика», рядом с которым из тротуара действительно торчал «крантик» – голубая колодезная колонка. Почти все жильцы для чаю брали воду из «крантика», а водопроводной мыли руки.
В Москве много переулков с хорошими названиями – Жевлюков, Серебрянический или Николо-Воробинский. Но наш называется лучше всех – Зонточный. Так и написано на нашем доме: «Зонточный». На Красном написано: «Зонтичный», а на «Доме у Крантика» – «Зонтечный».
Интересно сверху, с голубятни, смотреть на наш переулок. Вот стоит на тротуаре бабушка Волк, вот и дядя Сюва набирает воду из «крантика», вот вышел из Красного дома Тимоха-голубятник.
– Стоп! – сказал Крендель. – Это – Тимоха! Тимоха-голубятник из Красного дома! Он украл голубей! И пуговица его!
Да, в нашем переулке Тимоха был самый отъявленный голубятник. У него и так было штук тридцать голубей, а ему хотелось, чтобы их становилось всё больше. Бывало, как увидит голубя, весь дрожит и крошки из кармана сыплет.
– Это он! – сказал Крендель. – И пуговица его! Ведь он же пэтэушник. А у них тоже такие пуговицы! Форменные!
Крендель бегал по краю крыши, как коршун заглядывал вниз, будто хотел кинуться и накрыть Тимоху.
– Это пэтэушная пуговица! – закричал он. – А ну-ка пойдём поговорим.
И мы