О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки. Марина Сидорова
вызывать из-за границы дорогих иностранцев, чтобы не увеличить этим расходы, а также стали отдавать предпочтение русским учителям»[77].
«Спокойствие и вялость общественного духа» 50-х годов сменилась резким оживлением общественного движения в пореформенный период. Оно становилось все радикальнее, многочисленнее и организованней. В связи с этим деятельность политической полиции переориентируется на охранение политической безопасности. Теперь наблюдение ведется уже не за изготовителями эротических фигурок и непристойных сахарных яиц, а за проникновением из-за рубежа запрещенных изданий и «адских машин». Наблюдение за иностранными гражданами приобретает новый ракурс.
Тема иностранцев в России настолько обширна и многообразна, что авторы позволили себе лишь слегка прикоснуться к этой проблеме, используя материалы высшего органа политического надзора XIX века – III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии.
Духовное ведомство по материалам III отделения[78]
Структура III отделения предполагала, что каждая из пяти имевшихся в этом учреждении экспедиций должна ведать определенным спектром проблем. Надзор «за направлением, духом и действиями» религиозных сект был возложен на 2-ую экспедицию.
В сфере внимания тайной полиции постоянно находились раскольники. Руководители III Отделения неоднократно указывали на недопустимость огульного преследования сект и необходимость проявления крайней осторожности в вопросах веры. В 1836 году управляющий III отделением Л.В. Дубельт был назначен членом Секретного комитета о раскольниках, что давало «высшему наблюдению» возможность еще «ближе следить за ходом раскольничьих дел». Уже через год он мог сделать следующий вывод: «Вредно и даже опасно для правительства иметь в различных краях государства значительные массы людей недовольных и стесненных в исполнении обрядов своего верования», которые при каких-либо неблагоприятных для властей обстоятельствах могут сделаться орудием неблагонамеренных лиц (недаром многие революционеры в своих планах делали ставку на раскольников). Не высказываясь в пользу полной свободы раскольников, он полагал, что следует лишь строго наблюдать, чтобы они не совращали никого в раскол и не уклонялись от своих обязанностей к местной администрации, а в остальном на них надо распространить те же правила, «коими правительство наше руководствуется в отношении всех других исповеданий, не только христианских, но и магометанского и даже еврейского»[79].
В 1841 г. III отделение снова подчеркивало, что «меры, предпринимаемые против раскольников духовенством», не останавливают их, но, напротив, ожесточают, превращая в опасных врагов государства. Неразумно было загонять в подполье исправных налогоплательщиков, обладавших немалыми богатствами и поставлявших солидную часть рекрутов. Удалившись из пределов Отечества, они могли бы составить счастье «соседственных нам держав». Из «частных
ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 26. Л. 152.
Статья была написана в соавторстве с Е.И. Щербаковой и опубликована в сборнике: Материалы V Саровской исторической конференции, посвященной 100-летию канонизации преподобного Серафима Саровского. Саров. 2003.
ГА РФ. Ф. 109. Он. 221. Д. 16. Л. 8об.-9.